Онлайн книга «Проклятие главы рода»
|
Инстинкты срабатывают прежде, чем она успевает осмыслить. Адреналин бьёт в кровь. Кинжал моментально оказывается в ее руке, а она сама нависает над парнем, прижимая его к земле, уперев острое лезвие ему в шею. — Ты пытался задушить меня?! — выплевывает она, чеканя каждое слово. — Что? Мирослава, успокойся, я всего лишь хотел обнять тебя. — Филипп смотрит на нее снизу-вверх большими щенячьими глазами. Медея ослабляет хватку, но кинжал убирать не спешит. — Тебя что, никто никогда не обнимал? — Он вскидывает брови, рот приоткрывается от удивления, а она настолько растеряна, что не находит ничего лучше, чем побыстрее отодвинуться, пряча подальше кинжал. — Мирослава? Филипп не намерен сдаваться. — Что тебе? — грубо бросает она. — Можно… я тебя обниму? — На этот раз он терпеливо ждет ответа, а не лезет с инициативой. — Зачем? — Она скрещивает на груди руки и вскидывает голову, прямо глядя ему в глаза. Пусть не думает, что она боится! — Люди обнимаются, потому что это приятно. Это дает чувство поддержки. Показывает, что ты не один, — он говорит все это, словно объясняет маленькому ребенку, что только еще сильнее злит Медею. — Люди любят обманывать сами себя, — хлестко и уничижительно. — Они приходят в этот мир и уходят поодиночке, а всё остальное — сказочки для трусов. — Ты просто не хочешь признаваться, что никогда ни с кем не обнималась. Вот и плетешь сейчас всякое, — провокационно ухмыляется Филипп, не поддаваясь на ее нарочитую грубость. — Ха! Если посчитать, сколько раз меня душили, то уж явно гораздо больше, чем тебя. — Медея закатывает глаза и отворачивается. Глупый спор. Глупый Филипп. — Это не одно и то же, — тянет Филипп. — Ты даже не знаешь, что это, — а затем вдруг резко меняет тему. — А целоваться знаешь, что такое? Любить друг друга? — Пфф… Думаешь, я ни разу не видела, как насилуют в подворотне? — фыркнула она. Ну и идиот. Нашел, чем ее удивить. — Это… — Филипп бледнеет, тяжело сглотнув, и лишь затем продолжает. — Это не то же самое. — Ну так просвети меня, о гуру взаимоотношений, — с явным сарказмом откликается Медея. — Целуют кого-то, когда не могут словами выразить всё, что чувствуют. Когда прикосновением губ хотят выразить свою любовь. Медея притворно вздыхает. — Такой взрослый мальчик, а веришь во всякие сказки. Любовь, скажешь тоже. И снова другой образ. Ускользающий, невесомый. Она стоит рядом с Филиппом на балконе. Только что отгремел салют в честь Нового года. — Зря ты не позволила купить мне фейерверки. Как бы было здорово их запустить самим. Смотри, какая красота! Медея же смотрит, задрав голову, со всех сторон раздаются взрывы, за которыми следуют распускающиеся огненные цветы. И почему ей раньше они не нравились? Если пересилить себя, не прятаться, а наоборот, настроиться, что будет громко, то зрелище действительно завораживающее. Словно ожившая магия. На ее плечи падает теплая кофта. — Выскочила в одном платье, да ты вся холодная… Филипп обнимает ее в попытке согреть. Медея поворачивается к нему, теряясь в волшебстве момента. Ей вдруг очень хочется сказать ему что-нибудь приятное. Как-то выразить все то, что было в тот момент на душе. Но говорить красиво она совсем не умеет. Вот если бы было что-то, что могло бы описать её чувства без слов. «…Целуют кого-то, когда не могут словами выразить все, что чувствуют…» |