Онлайн книга «Хикори-дикори»
|
– По-моему, так говорить жестоко. – «Покаялась»! – передразнил Нигель, передернув плечами. – Мерзейшее слово. – Не понимаю, почему тебе не нравится. Оно в ходу среди членов Оксфордской общины [3] и… – Что ты городишь? Неужели ты решила попотчевать нас на завтрак Оксфордской общиной? – Что происходит, ма? Неужели Селия действительно воровка? Значит, она поэтому не вышла сегодня к завтраку? – Простите, я не понимаю, – сказал Акибомбо. Но ввести его в курс дела никто не удосужился. Всем не терпелось высказать свое мнение. – Бедняжка, – гнул свою линию Лен Бейтсон. – Она что, сидела без денег? – А знаете, я ничуть не удивилась, – с расстановкой сказала Салли. – Я все время подозревала… – Но неужели Селия залила мои конспекты? – недоверчиво спросила Элизабет Джонстон. – Удивительно, просто не верится. – Селия не прикасалась к вашим конспектам, – сказала миссис Хаббард. – Я прошу вас немедленно прекратить дискуссию. Я собиралась спокойно рассказать вам обо всем попозже, но… – Но Джин вчера вечером подслушала ваш разговор, – сказала Валери. – Я не подслушивала. Просто я случайно… – Да говори уж начистоту, Бесс, – перебил Нигель. – Ты прекрасно знаешь, кто пролил чернила. Ведь мерзавец Нигель сам сознался, что залил твои конспекты чернилами из своего пузырька. Стало быть, это моя работа! – Он не виноват, он притворяется! Нигель, ну зачем ты валяешь дурака? – А ведь на самом деле я попытался проявить благородство и выгородить тебя, Пат. Не ты ли вчера утром просила у меня чернила? – Простите, я не понимаю, – сказал Акибомбо. – А тебе и не нужно понимать, – ответила Салли. – На твоем месте я бы сидела и помалкивала. Мистер Чандра Лал подскочил как ужаленный: – А потом вы спрашиваете, почему в мире царит насилие? И почему Египет претендует на Суэцкий канал? – Черт побери! – заорал Нигель и грохнул чашку о блюдце. – Сперва Оксфордская община, теперь политика! Не дают спокойно позавтракать! Я ухожу. Он злобно отшвырнул стул и вылетел из комнаты. – На улице холодно, ветер! Надень пальто! – кинулась вслед за ним Патрисия. – Кудах-та-тах! – язвительно заквохтала Валери. – У нее скоро вырастут перышки. Француженка Женевьев, еще недостаточно хорошо знавшая английский, чтобы понимать такой бурный речевой поток, внимательно слушала Рене, который переводил ей на ухо, о чем говорят за столом. Внезапно она вскричала по-французски срывающимся голосом: – C’est cette petite qui m’a volé mon compact? Ah, par exemple! J’irai а police. Je ne supporterai pas une pareille… [4] Колин Макнаб уже давно пытался вставить свое веское слово, но его глубокий снисходительный бас утонул во всеобщем шуме и гаме. Тогда он перестал церемониться и со всего размаху стукнул кулаком по столу, да так, что тут же воцарилось молчание. Вазочка с мармеладом слетела со стола и разбилась. – Замолчите вы наконец и дайте сказать мне! В жизни не встречал такого вопиющего невежества и злобы! Вы хотя бы чуточку разбираетесь в психологии? Поверьте, девушка не виновата. Она переживала тяжелый эмоциональный кризис; с ней надо обращаться крайне бережно и заботливо, иначе она останется калекой на всю жизнь. Я вас предупреждаю: с ней надо обращаться бережно, именно это ей сейчас необходимо. – Постой-постой, – звонким занудливым голосом сказала Джин. – Я с тобой, конечно, согласна насчет бережного обращения с Селией, но все равно мы же не можем ей потакать! Я хочу сказать, потакать воровству! – Воровству! – повторил Колин. – Но это не воровство. Черт побери, меня от вас тошнит… от всех. – Интересная пациентка, да, Колин? – усмехнулась Валери. – Для исследователя, интересующегося проблемами мышления, безусловно. – Конечно, у меня она ничего не украла, – начала Джин, – но я думаю… – У тебя-то она, естественно, ничего не взяла, – сурово оборвал ее Колин. – Но вряд ли бы ты обрадовалась, узнав почему. – Не понимаю, о чем ты… – Да брось, Джин, – сказал Лен Бейтсон. – Хватит пререкаться. Мы с тобой опаздываем. Они ушли. – Скажи Селии, пусть не вешает носа, – бросил Лен через плечо Колину. – Я хочу выразить официальный протест, – заявил мистер Чандра Лал. – У меня выкрали борную кислоту, которая крайне необходима для моих глаз, воспаляющихся от упорных занятий. – Вы тоже опоздаете, мистер Лал, – твердо сказала миссис Хаббард. – Мой преподаватель сам не отличается пунктуальностью, – мрачно ответил мистер Чандра Лал, но пошел к двери. – И потом, он ведет себя неразумно и некорректно, когда я задаю ему глубоко научные вопросы… – Mais il faut qu’elle me le rende, com-pac! [5] – сказала Женевьев. – Вы должны говорить по-английски, Женевьев. Вы никогда не выучите язык, если, волнуясь, будете переходить на французский. Кстати, вы обедали в это воскресенье в пансионате и не заплатили мне. – Ах, я оставила кошелек в комнате. Я заплачу вечером… Viens, René, nous serons en retard.. [6] – Простите, – сказал Акибомбо, умоляюще глядя вокруг, – я не понимаю. – Пойдем, Акибомбо, – сказала Салли. – Я тебе все объясню по дороге в институт. Она ободряюще кивнула миссис Хаббард и увела с собой сбитого с толку Акибомбо. – О боже! – глубоко вздохнула миссис Хаббард. – И что меня дернуло пойти на эту работу? Валери, единственная, кто оставался в комнате, дружески улыбнулась ей. |