Онлайн книга «Смерть как сон»
– Относительно недавно. – На сей раз пауза затянулась дольше обычного. – Три года назад у меня диагностировали редкое и очень неприятное заболевание, которое поражает в первую очередь руки. И особенно кончики пальцев. Я встал перед выбором – сменить стиль или сменить инструменты. Какое-то время экспериментировал с разными кистями и в конце концов предпочел всем прочим собольи. Они оказались настолько хороши, что я тут же рекомендовал их своим аспирантам. – Понимаю. Сколько всего людей имеют к ним доступ? – Помимо меня и аспирантов? – Да. – Ну… у нас тут не банковское хранилище, как вы понимаете. Каждый может войти и потрогать. А если очень хочется – и унести. Я, например, не делаю большого секрета из своих работ. Точнее, не делаю секрета для студентов. Они часто ко мне заглядывают. У меня нет ни денег, ни желания нанимать человека, который бы круглосуточно охранял мои кисти. – Мистер Уитон, – словно извиняясь, проговорил Кайсер, – неловко спрашивать, право… Но нам это нужно знать, сами понимаете. Одним словом, не могли бы вы припомнить, где находились в дни похищений? – Ну, если вы спросите меня о конкретных числах… Я не уверен, конечно, но… Постойте, вы что же это, господа, меня подозреваете?! По-вашему, я мог совершить все эти дикие преступления?! – Каждый, кто имел доступ к этим кистям, до поры до времени проходит в этом деле в качестве подозреваемого. Для начала сообщите, где вы находились три дня назад вечером? Сразу после открытия Музея искусств? Скажем, с восьми сорока пяти до девяти пятнадцати? – Дома. И, опережая ваш следующий вопрос, вынужден признаться, что был один. Самое время связаться с адвокатом, не так ли? – Как вам будет угодно, сэр. Это ваше гражданское право, и я не смею оказывать на вас давления. – Понимаю… В колонках повисла длительная пауза. Очевидно, Уитон крепко задумался, а Кайсер и Ленц выжидали. Наконец вновь зазвучал голос Джона: – Расскажите, пожалуйста, по какому принципу вы набирали себе аспирантов? – Все просто. Каждый желающий присылал мне свои работы. Точнее, фотоснимки. Выбрав лучшие, я посмотрел на холсты воочию. – Помимо творческой составляющей, был ли еще какой-нибудь критерий для отбора? – Нет. – Вы сверялись с послужным списком кандидатов? С их биографиями? – Разумеется, каждый из них сопровождал свою заявку неким резюме, хотя, вы знаете, художники не приучены писать подобные бумажки и оформляют их, как правило, весьма произвольно. Опять-таки упреждая ваш следующий вопрос, скажу, что резюме Леона Гейнса было одним из самых… как бы поточнее выразиться… оригинальных. – Могу себе представить… – почти дружелюбно фыркнул Кайсер, и все-таки это не могло обмануть Уитона, который прекрасно понимал, что участвует в беседе в качестве допрашиваемого. – Как я понимаю, работы будущих аспирантов произвели на вас самое благоприятное впечатление. Что именно определило ваш выбор в их пользу? – Боюсь, в двух словах на это не ответишь, – отозвался Уитон. – Тогда расскажите в двух словах о каждом из аспирантов. – В сущности, я не так хорошо знаю, что они за люди, чем живут… Мы пересекаемся в основном в рабочем порядке… – Начните с Фрэнка Смита, – не унимался Кайсер. Очередная долгая пауза, смысла которой мы с Бакстером, не видя глаз Уитона, не могли разгадать. То ли он не хотел говорить, то ли мучительно подыскивал правильные слова… – Ну что ж, я весьма высокого мнения о Фрэнке, – наконец начал Уитон. – Он очень одаренный мальчик. С материальными проблемами, правда, никогда в жизни не сталкивался, но это не значит, что его детство было безоблачным. Разумеется, я не посвящен в детали, но кое-что он о себе говорил. Представьте, богатая влиятельная семья, папа желает, чтобы сын сделал традиционную карьеру, а он вдруг начинает рисовать… Между тем возможности Фрэнка, как художника, огромны. Я лично не вижу им предела. И он по-настоящему предан своему занятию. Уверен, у него впереди много времени, чтобы отточить мастерство. Хотя его техника, к слову, и так практически совершенна. А главное – он не испытывает никаких сомнений и уверен в своих силах. Не знаю, что еще про него рассказать. Я не критик. И не полицейский детектив. – Понимаю. Вам когда-нибудь приходилось наблюдать проявления агрессии со стороны Фрэнка? Может быть, до вас доходили какие-то слухи? – Проявления агрессии?! О чем вы! Во время работы он, безусловно, одержим, но агрессия и Фрэнк – понятия несовместимые. У него полно других недостатков. Например, он довольно резко высказывается в адрес многих художников. И порой бывает к ним несправедлив. Фрэнк знает историю искусства наизусть и не терпит невежества, но, на мой скромный взгляд, склонен перегибать палку. Можете представить, как он отзывается о Леоне Гейнсе и как тот на это реагирует. – Расскажите-ка об этом. – Леон уже сто раз пристукнул бы Фрэнка, если бы не боялся пожизненного приговора. У него ведь уже есть две судимости, да вы, конечно, знаете. В третий раз его упекли бы до конца дней. – Что он за человек, этот ваш Гейнс? Уитон громко вздохнул. Так громко, что наши с Бакстером колонки в фургончике зафонили. – Леон прост, как правда. Или совсем напротив. Как посмотреть. Вам придется разобраться в этом самостоятельно. Гейнс – истерзанная душа, из которой никто и никогда не изгонит демонов. Даже искусство – хотя оно ему здорово помогло – не способно вылечить этого человека. – А вам известно, что Гейнс регулярно избивает своих женщин? – Понятия не имею, чем Гейнс занимается в свободное время. Избивает, вы говорите? Меня это не удивляет. Вы посмотрите на его картины. – Как вы считаете, он способен на убийство? – Мы все способны на убийство, агент Кайсер. И не говорите, что вы этого не знали. – Вы служили во Вьетнаме, – неожиданно перевел разговор в другое русло Джон. – Не так ли? – Вы же читали мою биографию. – У вас достойный послужной список. Я бы даже сказал, прекрасный. – Я исполнял приказы, только и всего. – Не только. Вы стали кавалером Бронзовой звезды. За что именно, не припомните? – Повторяю: вы уже навели обо мне справки. Зачем же спрашивать? Дэниел Бакстер, сидевший рядом со мной, крякнул и покачал головой. – Первый испуг у Уитона прошел. Он начинает чувствовать себя в своей тарелке. – Как вы это поняли? – прошептала я. – Перестал отвечать на вопросы и возвращает их адресату. – Читать – одно, узнавать из первых уст – другое, – назидательно проговорил Кайсер. – Вы ведь там тоже были? – вопросом на вопрос ответил Уитон. |