Книга Непокорная ведьма, страница 189 – Кристен Чиккарелли

Клинок упал на землю.

Гидеон схватил ведьму за горло обеими руками, сжал пальцы, и Крессида упала на колени – прямо в грязь.

– Если ад существует, – произнес он, – надеюсь, там ты и сгоришь.

– Так давай, вперед. – Крессида смотрела на него снизу вверх, и глаза ее – казалось, совершенно черные – безумно блестели. – Отправь меня в ад.

Гидеон усилил хватку.

– Я буду преследовать тебя вечно, Гидеон. Я всегда буду…

– Стой!

Серафина сошла с моста и быстрым шагом устремилась к ним. По пятам за ней следовал Антонио. Над головами у них парило белое пламя, освещая дорогу в сумерках. На другом берегу ущелья Джунипер и Харроу не давали никому выйти на мост. Им помогало не меньше дюжины ведьм – они выстроились стеной и пока держали оборону.

В эту минуту Гидеон осознал: Серафина была права.

Все больше ведьм дезертировало. Возможности воскресить Эловин и Анали́з больше не было, а Крессида оказалась полностью во власти Гидеона. Ведьмы знали, что потеряют куда меньше, если примкнут к тем, кто не давал союзникам королевы-ведьмы прийти ей на помощь.

Серафина присела рядом с Крессидой, а через несколько секунд к ней присоединился Антонио. Он прижималк себе Руну, а через плечо у него была перекинута кожаная сумка. Антонио аккуратно опустил тело Руны рядом с Серафиной, а потом открыл сумку и достал книгу заклинаний.

Белое колдовское пламя жутко сияло над головой.

– Ведьмы в любой момент могут прорвать баррикады, – сказал Серафине Гидеон. Пальцы его снова сжались на горле Крессиды, и она начала задыхаться. – Эту собаку надо усмирить.

– Еще рано. – Серафина коснулась его руки. – Поверь мне.

Гидеон подчинился и ослабил хватку.

Серафина вытащила из ножен клинок, принадлежавший Руне, а Антонио открыл книгу заклинаний на странице, заложенной лентой, поднял повыше, чтобы Серафине было удобнее читать.

Крессида, краем глаза увидев символы заклинания, расхохоталась.

– Аркана? Мы обе знаем, что ты не рискнешь запятнать себя, Серафина.

Гидеон слишком поздно понял, что она задумала. Крессида схватила с земли свой ритуальный нож в виде полумесяца и метнулась к Серафине.

А вот Антонио сориентировался быстро. Он перехватил ее руку, отвел смертоносный клинок.

А Серафина… Серафина рассмеялась.

– Послушай, моя маленькая королева, – произнесла она. – Меня невозможно запятнать.

Крессида нахмурилась. Взгляд ее заметался по лицу Серафины.

– Мое имя – Мудрость. – Голос ее звенел, как вынутый из ножен клинок. – И я долго ждала этого момента.

Королева-ведьма побледнела и попыталась встать, но Гидеон сжал руки на ее шее, толкнул Крессиду, и она осталась на коленях.

Серафина – Мудрость? Та самая Древняя?

Она мало походила на того, кто создал этот мир, и казалась обычной смертной – девушкой не больше двадцати лет.

Темные глаза Мудрости вспыхнули – засветились ярко-белым светом. Воспользовавшись тем, что Антонио крепко держал руку Крессиды, Серафина сделала на ней порез. Хлынула кровь – густая и красная. Мудрость обмакнула в нее пальцы и нарисовала на безжизненном теле Руны пять символов: по одному на каждой ладони, один у основания горла, на губах и на лбу. Потом она велела Антонио снять с Руны ботинки и нарисовала по символу на каждой стопе.

Когда она закончила, к медному запаху крови примешалось что-то еще. Нечто более древнее, чем горы вокруг. Нечто более первобытное, чем смертоносные потоки воды в ущелье.