Книга Бессердечный охотник, страница 104 – Кристен Чиккарелли

– Сестры использовали кровь других людей для заклинаний маджор. С их разрешения, разумеется. Однажды отчим застал их за занятием магией. После этого объявил колдовство мерзостью и убедил маму, что из них необходимо выбить все зло.

Руна смотрела на Верити с ужасом – она раньше ни о чем таком не рассказывала. Видя, что та вся дрожит, потянулась, взяла ее за руку и сплела пальцы.

– Как страшно.

Верити сжала ее руку так, что побелели костяшки.

– Он запирал их на несколько дней в чулане, бил ремнем по голым спинам. Заставлял по несколько часов стоять на коленях на битом стекле. – Верити впилась в ее ладонь ногтями, словно переживая их боль. – Хуже всего было то, что мама ему это позволяла. Она была поглощена горем, ведь много лет назад во время родов она потеряла нашу сестру и не смогла оправиться. Отчим использовал ее слабое здоровье против нее, убеждал, что мои сестры – воплощенное зло. Потому мама ничего не предпринимала, когда слышала их истошные крики. Приняла его сторону, а не своих дочерей.

«А потом и вовсе передала дочерей Кровавой гвардии», – подумала Руна.

Неудивительно, что Верити ее возненавидела. По этой причине она делала все, чтобы сохранить место в университете со стипендией, чтобы не пришлось возвращаться домой и оказываться во власти родителей.

Однако…

Ох.

Руна посмотрела на свою руку – ногти Верити сильно впились ей в ладонь.

– Верити, мне больно.

Та опомнилась не сразу, но покачала головой и отпустила руку подруги.

– И-извини.

Руна прижалаладонь к груди, взглянув на маленькие полумесяцы.

– Я понимаю, ты страдаешь.

– Мои сестры не были злыми и порочными. – Взгляд подруги был обращен к ней. – В их действиях не было мерзости. Ведьмы на протяжении веков использовали кровь друг друга для усиления действия заклинаний. В этом нет ничего плохого.

Верити кивнула на лежавшую перед Руной открытую книгу:

– Например, это заклинание. Ни одной ведьме не под силу сделать нечто такой силы, используя лишь свою кровь. Она может серьезно пострадать.

«Однако твои сестры не использовали кровь друг друга против воли», – подумала Руна, но сдержалась и не стала говорить это вслух. Гидеон же обвинял королев именно в этом.

Руна не стала продолжать разговор, понимая, что для Верити он болезненный.

Она встала, прихватив пузырек с кровью, и забрала у подруги платье прошлого сезона.

– Знаешь, – произнесла Руна, – давай все же подыщем тебе что-то получше.

Солнце уже зашло, когда Гидеон прибыл на Фрешуотер-стрит. Рядом с ним на служебной лошади ехала Харроу.

Выяснив, что в квартире Таскеров никого нет, они пришли сюда, в район увеселительных заведений города, где братья любили проводить время. Гидеон счел необходимым разузнать, вдруг кто-то их видел.

Это место было изнанкой столицы, имело дурную славу из-за скопления борделей, игорных домов и частых пьяных драк. Обычно атмосфера на улицах напоминала карнавальную, но сегодня царила наводящая ужас тишина. Впереди у поворота в переулок собралась небольшая толпа.

Харроу перевела взгляд на Гидеона, тот прищурился, вглядываясь.

Лошади под ними забеспокоились, видимо, ощутив запах смерти раньше седоков. Гидеон спрыгнул на землю, оставил лошадь и несколько ярдов прошел пешком. Увидев его, толпа мгновенно рассосалась.

Харроу также спрыгнула с лошади.