Книга Бессердечный охотник, страница 105 – Кристен Чиккарелли

Переулок соединял две улицы. Из него с обоих концов можно было попасть прямиком в пивные. Освещение было тусклым – лишь один фонарь, похоже, принадлежащий мужчине, который стоял рядом с телами на земле, накрытыми пледами.

В воздухе повис липкий запах крови, вызвавший тошноту. Закрыв нос воротом рубашки, Гидеон решился подойти ближе.

– Я выносил мусор и нашел их, – сказал мужчина и наклонил голову. – Нехорошо, что они тут лежат у всех на виду, потому я… – он указал на плед.

– Позволите взглянуть?

Мужчина коротко кивнул.

Гидеон присел и откинул плед. Несмотря на то что за последние месяцы он видел десятки подобных случаев, он оказался не готов к подобной картине.

Лицо одного из офицеров было обращено к нему, глаза пусты, кожа бледная. Рот Джеймса Таскера перекошен, вероятно от ужаса, от увиденного перед смертью.

Гидеон заставил себя и потянул плед ниже, открыв шею с рваной раной, – второй страшный оскал. Под месивом искромсанной плоти и сухожилий, запекшейся крови белела кость. Похоже, лишь позвоночник удерживал голову.

Желчь подступила к горлу, Гидеон натянул плед и отвернулся.

– Второй такой же, – сообщил пожилой мужчина, стоящий рядом. – Горло перерезано. – Он покачал седой головой: – Несчастные страдальцы.

– Верно, – сказал Гидеон.

Он не любил братьев Таскер, жестокость которых не мог контролировать. Несколько раз добивался их отстранения от службы, но смерти им не желал.

Гидеон поднялся, увидев дальше в переулкеХарроу. В руке она держала добытый где-то фонарь.

– Вызовите занимающегося похоронами, – велел Гидеон, и мужчина вновь кивнул.

Сам же он прошел в глубь переулка, туда, где стояла Харроу. Подняв фонарь, она указала на кирпичную стену.

– Похоже, тебе оставили сообщение, капитан.

Гидеон поднял глаза. На желтом кирпиче цвет крови был виден достаточно четко. «Кровь Таскера», – мелькнула мысль. Затем медленно стало приходить осознание, что ею выведены буквы, сложенные в слова, а они являются предупреждением ему.

– Что будешь делать? – спросила Харроу.

– Сообщу командиру. – Гидеон старался говорить спокойно, не обращая внимания на леденящий душу ужас.

– А потом?

– Полагаю, он вновь введет комендантский час и возобновит рейды.

С наступлением Новой зари Гидеон перестал задумываться о том, что принимаемые меры могут ущемлять права и свободу граждан. Он делал то, что считал своим долгом, поэтому имел право приходить в дома с обыском без предупреждения, запрещать выходить после наступления темноты. Имел право приводить граждан в допросные комнаты при появлении малейших протестов – например, при возникновении вопросов, не зашли ли власти слишком далеко с карательными мерами. Однако он никогда не переступал черту дозволенного, хотя видел, как это делали другие охотники. Обладая властью, легко поддаться искушению ею злоупотреблять. И теперь это его серьезно беспокоило.

– Но комендантского часа и рейдов может быть недостаточно. Что тогда?

Скорее всего, так и будет. Комендантский час и рейды уже помогли удержать от первого шага ведьм и сочувствующих им, но не остановили Багрового Мотылька. Очевидно, что он умел отлично прятаться на виду.

– Единственный способ положить этому конец – поймать Мотылька.

В памяти всплыл их недавний разговор о Руне и его обещание. Желудок скрутило от мысли, что Руна и была Мотыльком, ведьмой, играющей с ним, как кошка с мышкой. Он покосился на трупы. Неужели она может быть настолько кровожадной?