Книга Бессердечный охотник, страница 88 – Кристен Чиккарелли

«Чем больше у нас силы, Гидеон, тем больше они хотят нашего падения. Спросишь, как мы поступим? Позволим ли тем, кто нас ненавидит, организовать наше свержение? Глупо играть по правилам, когда их никто не соблюдает. Едва захватив власть для себя и тех, кем дорожишь, надо стараться ее удержать, используя любые способы. Даже если нужно пожертвовать частью души. В противном случае придется увидеть, как близким наносят вред желающие иметь то же, что и ты».

Руна молчала. Несколько минут было слышно, как похрустывают под ногами опавшие иголки да носится над головами ветер.

Дальнейший разговор будет сложнее.Гидеон вгляделся в лицо Руны, надеясь уловить в его выражении нечто, способное стать оправданием для отказа продолжать. Впрочем, будь это настоящим ухаживанием, он захотел бы рассказать все до конца.

«Очевидно, что один из нас считает себя слишком хорошим для другого. И это не я».

Вот и шанс проверить правдивость этого утверждения. Он в любом случае не станет ее винить, даже если это не так.

– Однажды я сказал Крессиде, что наши отношения закончены, что я хочу уйти и больше не иметь ничего общего с ней. Она ответила, что в этом случае мою сестру ждет судьба мамы. Я был в ужасе. Конечно, я не желал Тессе ничего подобного. И я сделал все, как она велела. – Гидеон пригладил ладонью волосы. – Но она все же убила Тессу.

– Я думала, твоя сестра умерла от потовой горячки.

Так сказал Алекс.

– Помнишь, я говорил о вечере, на котором наливал тебе чай? Кресс вбила себе в голову, что я изменил ей со служанкой, и решила меня наказать. Поняв, что работу слуги я не счел унижением, она повелела, чтобы я сделал до восхода солнца три дюжины шелковых роз, как отец для мамы. Если не успею, моя сестра погибнет.

Гидеон видел, как губы Руны сжались в тонкую линию.

– На тот шелковый цветок, что я подарил тебе, ушло два часа.

Руна произвела подсчеты в уме и помрачнела.

К восходу он каким-то образом успел сделать дюжину роз. Для Кресс это стало доказательством того, что он недостаточно раскаивается. В тот же день она наложила заклинание, и младшая сестра слегла с горячкой. Кресс заперла Тессу в комнате и никого к ней не пускала.

Гидеон бил в дверь, надеясь выломать ее, но она тоже была заколдована, и открыть ее не получилось бы. Оставалось лишь слушать стоны и плач сестры, зовущей в бреду маму. Он обрушил на Крессиду поток брани, а та лишь ухмылялась в ответ. Поэтому Гидеон набросился на нее и, повалив на пол, стал душить. Стражники оттащили его, когда королева уже обмякла. Его заковали в кандалы и бросили в темницу.

Выпустили, когда Тессы уже не было в живых.

– Через день мама утопилась. Через несколько дней повесился отец. Но и этого ей было мало. – Руки сжались в кулаки. – Я знал, что есть еще один человек, которого она может уничтожить, если я откажусь подчиниться.

– Брат, – прошептала Руна.

Гидеон кивнул в ответ. Угроза жизни Алекса была последней, существовавшей между ним и королевой.

После этого он стал пить. Каждый день. Иногда сразу, как просыпался утром. Только так он мог вынести каждую ночь, проведенную в ее кровати.

Иногда ему казалось, она намеренно делает все, чтобы заставить его, зная, что он не испытывает желания. Заставляя, Крессида получала удовольствие.

Гидеон хорошо помнил ночь, когда она поставила ему клеймо. Заклинанием королева заставила его неподвижно стоять у стены. Он не мог пошевелиться, чтобы не позволить выжигать знак на теле. Гидеон помнил адскую боль от прикосновения раскаленного железа, помнил, как от сопротивления напряглась каждая мышца.