Книга Чуж чуженин, страница 12 – Ксения Скворцова

Ухватившись рукой за косяк, Мстиша жадно вгляделась вдаль сквозь рябь пестрых лент и благоухающих венков.

Отец – уверенный, величавый, облаченный в красное корзно – стоял на высоком крыльце. У распахнутых ворот уже сгрудилась толпа, и вскоре до детинца – сначала издалека, а потом все различимей – донеслось дружное позвякивание веселых боркунцов. Зеваки загомонили и задвигались, стараясь получше разглядеть приближающийся поезд. Впрочем, никто не осмеливался подойти к воротам, у которых, оберегая порядок, возвышались суровые княжеские гридни.

Зазимское посольство остановилось, приготовившись к торжественному въезду на теремный двор.

Мстислава сглотнула и, как завороженная, приросла взглядом к белой тройке. Лошади нетерпеливо изгибали изящные сильные шеи и поигрывали красными лентами, вплетенными в гривы, да хвостами, увязанными в коковы. По дугам вились, колыхаясь и ярко вспыхивая на солнце, плети из цветов и березовых ветвей. А впереди на черном как смоль жеребце восседал Хорт. Найдя взглядом князя и получив его безмолвное согласие, он направил лошадь в ворота.

У Мстиши захватило дух, а улыбка непрошено расцветила доселе бледное лицо. Подтверждением того, что ее выходка удалась, было тихое аханье понявшей, в чем дело, Стояны. Статный вороной едва успел тронуться, как вдруг закинулся и захрапел, отказываясь двигаться вперед. Хортпопытался понукнуть его, но, противясь воле хозяина, конь взвился на дыбы. Теперь уже и по толпе, и по стоявшим на крыльце прошелестел удивленный и испуганный ропот.

Зазимский воевода быстро подобрал повод и накренился, заставляя животное встать на передние ноги, а затем бросил короткий пронзительный взор на крыльцо, словно пытаясь разглядеть Мстиславу. Но она лишь злорадно улыбнулась. Старый ведун, ночью намазавший ворота волчьим жиром, честно заслужил свой берковец меда.

Хорт яростно, в одно короткое движение, спрыгнул с седла и втянул за собой упирающегося жеребца, которого больше испугал гнев хозяина, нежели запах зверя. Но с тройкой и остальными повозками так же расторопно справиться не удалось, и Мстиша смаковала каждое мгновение унизительного промедления, что она заготовила для нежеланных гостей.

Впрочем, радость Мстиславы быстро омрачилась, стоило ей заметить, как побелели желваки на лице стоявшего вполоборота князя, как окаменела его и без того прямая спина. Мстиша вздохнула, подумав, что вечером тата устроит ей взбучку за эту проделку, но тут же осознала, что не будет никакого «вечером». И что, должно быть, она рядом с отцом в последний раз в жизни.

Вскоре упирающиеся лошади оказались на дворе, и раскрасневшийся и встрепанный Хорт, к удовольствию Мстиславы растерявший всю свою выдержку и гладкость, передал коня слуге и зашагал к крыльцу.

Что-то еще более решительное, чем прежде, почти свирепое в его походке заставило сердце княжны бешено заколотиться. Ей захотелось закрыть глаза, убежать в горницу, забиться в самый укромный уголок, лишь бы спрятаться от страшного воеводы, безжалостно налетавшего на нее, словно сокол на горлицу.

Кажется, Мстислава все-таки зажмурилась, потому что не успела заметить, откуда перед зазимским воеводой появилась Векша. Оправдывая свое имя, она выкатилась ему под ноги, маленькая и ловкая, вынуждая сурового мужа остановиться, а его ожесточенное лицо – смягчиться.