Книга Чуж чуженин, страница 154 – Ксения Скворцова

– Ну что, волчья жена, муженек твой пожаловал.

Когда все снова улеглись, Мстиша еще долго не могла уснуть. Неужели Ратмир теперь совсем рядом? Нет, не Ратмир. Волк. Зверь.

Прислушиваясь к ночной тишине, она вдруг осознала, что провела у колдуна целый день, за который не сделала ничего, чтобы приблизить освобождение Ратмира. Засидевшись до ночи с треклятой прялкой, Мстислава совсем позабыла про рубашку. Позабыла или пожелала забыть. Ведь, как бы ни хотела она поскорее закончить и вернуться с мужем домой, ей по-прежнему страшно было даже подумать о том, чтобы расстаться с волосами.

На следующее утро Мстиша проснулась сама. В избе было пусто и тихо. Впрочем, облегчение от того, что никто не заставлял ее идти в хлев, померкло, стоило посмотреть на прялку с неопрятной куделью на ней и худой, жалкий початок. Вспомнив о ночном происшествии, она быстро вскочила с лавки и, торопливо набросив шубу, выбежала во двор.

Сначала ей показалось, что и на улице никого нет. Заглянув в хлев и не найдя там ни колдуна, ни Незваны, Мстислава принялась осторожно обходить двор. Она миновала амбар и услышала женский голос. Пойдя на него, Мстиша дошла до дровяника и остановилась. Там, почти на самой границе с лесом, была устроена большая крытая клетка, в дальний угол которой забился волк. Незвана стояла напротив клетки с миской в руках. Она задумчиво смотрела на зверя и не слышала приближения княжны. Лишь только когда волк встревоженно дернул головой в ее сторону, Незвана проследила направление его взгляда,но, безразлично посмотрев на подошедшую княжну, снова оборотилась к клетке и бросила между прутьями кость. Зверь, вернув внимание к Незване и не сводя с нее подозрительного взора, принялся подбираться к подачке. Он прихрамывал и прижимался к земле, но быстро ухватил зубами кость и, припадая на лапу, торопливо вернулся в свой угол.

– Да как ты смеешь! – воскликнула Мстислава, захлебываясь в водовороте охвативших ее чувств. Главным среди них было негодование, и она решила дать ему волю, чтобы заглушить остальные – отвращение, стыд. И страх.

Здесь пахло даже хуже, чем в хлеву: грязной слежавшейся скотьей подстилкой, испражнениями, протухшим мясом и мертвечиной.

Незвана недоуменно приподняла белесые брови, и Мстиша кивнула подбородком на миску, гневно добавив:

– Как ты смеешь бросать ему кости, словно собаке!

На лице девки отразилось понимание, и она ухмыльнулась.

– Должно быть, потому, что он и есть собака. Только хуже.

– Да как ты смеешь, оборванка!

Водянистые глаза Незваны блеснули злым огнем, неожиданно озарив лицо девушки. Она по-прежнему была серой и невзрачной, но сияние очей странно оживило некрасивые черты.

– Разве сама не видишь? Он – зверь. Ратша никогда так долго не проводил в звериной шкуре. С каждым днем шерсть прирастает все сильнее. Если не нравится, как я с ним обращаюсь, можешь войти в клетку и покормить его с руки. Давай же, – презрительно прошипела Незвана.

Всучив Мстише миску так резко, что лежавшие там кости громыхнули, она быстро удалилась.

Оставшись наедине с волком, Мстиша беспокойно покосилась в угол, где тот, еле слышно ворча, грыз свою добычу. Дрожащими руками она отставила миску в сторону, подошла ближе и медленно присела на корточки. Не сводя с нее глаз, волк предостерегающе зарычал.