Книга Чуж чуженин, страница 38 – Ксения Скворцова

Между тем лицо Нелюба становилось все мрачнее. Он окончательно освободил Мстишины ноги и неодобрительно разглядывал их.

– Кто ж так онучи наматывает?

Мстислава перевела взор вниз и поняла, почему Нелюб нахмурился. Ее некогда белоснежные, крохотные пальчики покраснели и распухли, кое-где вздувались уродливые пузыри мозолей. Она ахнула и, наклонившись, принялась дуть на них, но зазимец только покачал головой. Он сходил за водой и полотенцем и бережно омыл ее ступни, а потом, едва прикасаясь, стал промокать их. Стояна и та бы не сделала этого нежнее, и Мстислава, затаивдыхание, смотрела на суровое лицо зазимца, столь разнящееся с мягкостью его рук. Она разглядывала Нелюба и думала, что, если бы не безобразный рубец, пересекавший щеку и бровь, наружность помытчика была бы вполне сносной. Еще бы остричь непомерно разросшиеся вихры, так и норовящие закрыть глаза. Ведь глаза, если только не смотрели с издевательской насмешкой, тоже были не самыми ужасными: окаймленные черными прямыми ресницами, поблескивающие лукавым зеленым огоньком.

Мстиша подумала, что ей о нем совсем ничего не известно, тогда как ее жизнь у Нелюба как на ладони.

– Откуда ты знаешь Хорта? – спросила она.

Нелюб опять нахмурился и несколько раз моргнул. Растрепавшиеся волосы застили глаза, и он раздраженно потерся лбом о предплечье.

– Ну вот, пусть теперь на солнышке да ветру подсохнут. – Он отдал Мстише рушник, подошел к лошади и принялся рыться во вьюке. – Мы с ним вместе выросли, – ответил Нелюб, возвращаясь к Мстише. Он протянул ей красное налитое яблоко и горсть орехов, при виде которых у Мстиславы загорелись глаза. Нелюб сел поодаль и принялся за завтрак куда более неторопливо, чем набросившаяся на еду княжна. Кажется, он считал, что исчерпывающе ответил на вопрос, и не собирался удовлетворять Мстишино любопытство.

– Разве Хорт не из боярской семьи? – громко похрустывая яблоком, удивилась она.

Нелюб откровенно хмыкнул:

– Из боярской семьи, а с таким отребьем якшается, к тому ведешь?

Мстиша, как назло, закашлялась, и зазимец подошел, чтобы довольно чувствительно стукнуть ее по спине.

– Может, изумит тебя это, но и с боярами я за одним столом сиживал, и далеко не на гузыни, и самого князя видывал.

– А княжича? – вырвалось у Мстиславы.

На лицо Нелюба упала тень. Отвернувшись от Мстиши, он выудил из кучи валежника длинную палку и, несколько раз примерившись, откинул ее в сторону и взялся за другую. Кажется, эта удовлетворила его больше, и, усевшись на земле и поджав под себя ноги, он снял с пояса нож и принялся ее обстругивать.

– И княжича, – ответил зазимец после молчания.

– И каков он? – тихо вымолвила Мстиша, подбираясь и глядя на своего собеседника исподлобья.

– На что тебе? – спросил Нелюб, не отрываясь от работы. Лепестки серебристой стружки мерно сыпались ему на колени. – Все одно, какой ни есть, тебе мужем станет. Если, конечно, успеешь, – хохотнул Нелюб, –а то, глядишь, женится на твоей чернавке. Она, поди, попокладистее будет.

Кажется, эта мысль подняла настроение Нелюбу. Он повеселел и начал негромко насвистывать себе под нос. Мстислава же надулась и запоздало вспомнила о своем обещании больше не разговаривать с помытчиком. Но тот даже не обратил внимания на ее обиду.

– Отдохнули, и будет, пора. – Он подошел к Мстише с длинными полотнищами. – Гляди да на ус мотай, дальше самой придется справляться.