Книга Чуж чуженин, страница 54 – Ксения Скворцова

– Ладно, – снова поворачиваясь на бок, неожиданно легко согласился Нелюб, – тогда, дорогой кто посватается, за мной дело не станет. Выдам сестрицу за первого встречного.

Мстислава обиженно засопела. Сил огрызаться не было. От усталости она едва держалась на ногах, но забираться под зловонный кожух было противно. Несколько мгновений княжна боролась с собой, мешкая. Мстиша поймала себя на мысли, что скорее бы предпочла ночевать под ставшим привычным плащом Нелюба, но на него нынче рассчитывать не приходилось.

Сдавшись, с горестным вздохом она полезла на сеновал. Жесткие травинки кололи кожу, но овчина оказалась теплой и даже уютной. Поворочавшись, Мстислава нащупала за пазухой нитку бус и, не давая себе времени передумать, быстро защелкнула замок на шее. Ожерелье привычно легло на ключицы, и Мстиша закрыла глаза. Может, хотя бы во сне она увидит любимого.

Мстислава спала плохо. Непогода усилилась, и если раньше княжна бы сладко нежилась под куньим одеялом, убаюканная мерной дождевой дробью, то теперь она с беспокойством думала о предстоящей дороге.

Даже ночью хлев полнился множеством мешавших спать звуков. Печально вздыхала корова, ссорились спросонья курицы, в ожидании корма нетерпеливо фыркала лошадь.

Мстиша окончательно проснулась, когда, держа горящую лучину в зубах, в скотник с двумя ведрами вошла хозяйка. Плеск пойла, тихое ворчание старухи, а потом и упругий стук молочной струи о пустой подойник заставили Мстиславу недовольно открыть глаза. Повернувшись, она с удивлением обнаружила, что Нелюб тоже не спал. Он лежал на спине, закинув руки за голову, и, бездумно глядя в потолок, пожевывал соломинку.

Заметив шевеление Мстиславы, Нелюб скосил на нее глаза, но, видно, протекающая крыша занимала его сильнее, потому что он сразу отвел взгляд обратно. Мстиша хмыкнула и села, скидывая с себя кожух. Как же ей надоела бесприютная жизнь и изо льда вырубленный Нелюб! Смирившись с судьбой, она хотела поскорее добраться до Зазимья. Во всяком случае, там ее будет ждать не темная изба, а княжеские хоромы, слуги, вкусная еда и добрая одежда.

– Пойдем, – коротко бросила Мстиша, едва глянув в сторону зазимца, и принялась спускаться.

К удивлению девушки, Нелюб покорно последовал за ней. По пути он радушно поздоровался с хозяйкой, без слов подхватив тяжелое ведро.

– Сейчас яичню сжарю, – улыбнулась ему Томила и осеклась, встретившись с мрачным взглядом Мстиславы. – Как спалось, милая?

Мстиша скрежетнула зубами и, не удостаивая большуху ответом, направилась в избу. Все, кроме хозяина, еще спали, и Мстислава уселась на лавке.

– Вот, дочка, – с все той же обезоруживающей добротой проговорил старик и протянул ей белые, пахнущие лыком лапти. – Твои-то совсем поизносились.

Они вышли сразу после завтрака, и Мстиславу не покидало неприятное чувство, что теплые слова прощания, обращенные к ним обоим, звучали на самом деле для одного Нелюба.

Новая обувь вязла в расхлябавшейся дороге, и, стараясь обойти грязь по траве, Мстиша почти сразу насквозь промочила ноги. С реки наползал туман, и занимавшееся серое утро не сулило легкого пути.

Мстишу раздражало все: усталость, навалившаяся после первой же пройденнойверсты, мигом отсыревшая одежда, мошки, вившиеся у лица, Бердяй, горделиво дремлющий на луке седла и больше нее напоминающий особу княжеских кровей, и сильнее остального – молчаливый, невозмутимый, никогда не жалующийся Нелюб.