Книга Пташка, страница 124 – Ксения Скворцова

– А не на что, зачем тогда привабливал? – с горечью спросил боярин, даже не отрицая слов друга.

– Со скуки, – коротко ответил княжич, не глядя на Бьярки. – Больше не стану. Забирай свою красну ягоду, любись.

Бьярки мрачно усмехнулся.

– Нет, Ивар. Наваждение это какое-то. Морок. Не может мне такая прийтись по сердцу.

Княжич только покачал головой.

– Я не желаю, чтобы промеж нами встала девчонка. Это – самое жалкое, что может произойти между двумя мужчинами. Морок, не морок, а нет сил смотреть на тебя, прозрачный стал, что вешняя льдинка. Сухая любовь только крушит. Или забудь, или возьми ее.

– Возьми ее, – упрямо повторила Славута, прикладывая нарядную красную рубашку к Гнеде. – Мне такую уже не надеть, а тебе в самый раз придется.

– Спасибо, – приняла подарок девушка.

Гнеда была полна отчаянного желания нарядиться в лучшее, чтобы назло всем показаться – со своей грубой и смуглой кожей, слишком маленькими и черными глазами, детской грудью и жесткой косой. Да, она не была ни знатной, ни красивой, но Стойгнев смотрел на нее, а Бьярки…

Гнеда споткнулась на мысли о юноше. Неужели он говорил правду? Про приворот и… Девушка никогда и подумать не могла, что Бьярки испытывает к ней что-либо кроме неприязни. Его нападки были для Гнеды не внове: совсем так же вел себя когда-то Завид. Но от младшего Судимировича и вправду исходило что-то иное помимо ненависти. Гнеда чувствовала тоску раненого зверя в его взгляде, но не могла и помыслить, что была причастна к этому.

Впрочем, времени на мрачныеразмышления не оставалось. Нынче на посиделках не было места ничему, кроме забав, игр и плясок. Свои уроки и девушки, и парни оставили дома, а в избу набилось столько народа, что все сидели впритирку друг к дружке, и даже Гнеда оказалась стиснутой с обеих сторон веселыми соседками. Многие молодцы держали на каждом колене по смеющейся красавице, у дверей и на полу расположились дворовые, которых никто не гнушался в вечер коляды. Гнеда с радостью увидела неподалеку от себя разодетую Стороньку с подружками, которая лукаво подмигнула ей.

Помимо завсегдатаев, примелькавшихся Гнеде и которых она различала по именам, здесь появилось немало и совсем новых лиц. Добрава и Звенислава, сидевшие в середине, сделались первыми участницами и заводилами любой игры, зато многих парней, приходивших раньше на вечерки, не было видно. Гнеда догадывалась, что они оказались в числе ряженых, которые обязательно должны были наведаться в их избу. Девушка не заметила промеж гуляющей молодежи ни княжича, ни Бьярки и рассудила, что они нынче тоже примкнули к стану окрутников^[101]. Это была тревожащая мысль. Безличность и безнаказанность, сопутствующие ряженым, способны развязать руки всякому, так чего же можно было ждать от Бьярки, который и в обычную-то пору не стеснялся с Гнедой?

Девушка еще не успела побывать полноправной участницей колядных веселий. Минувшая ее зима прошла в Кранн Улл, среди сидов, где подобные забавы были не в чести, а дома, в Перебродах, Гнеда была еще слишком мала и наблюдала за игрищами взрослых только со стороны, в безопасности полатей. Однако ей хорошо помнился визг переполошенных девушек, которые не то со смехом, не то со страхом метались по избе от мохнатых чудовищ и полуголых, измазанных сажей чужаков.