Книга Божественные соперники, страница 161 – Ребекка Росс

Когда он пришел, Айрис лежала у огня с закрытыми глазами, но слышала, как брат устраивается по другую сторону костра.

Он вздохнул.

И Айрис стала размышлять, что пришлось пережить ее брату. Какие еще раны он скрывает.

Дорогой Китт,

Мне следовало понять, что это был мой брат, а не ты. Следовало понять в тот самый миг, когда он взял меня под руку. Он схватил слишком сильно и грубо, как будто боялся, что я ускользну из его пальцев. Мне не следовало брать противогаз. Надо было настоять, чтобы мы отдали их солдатам, которые на самом деле в них нуждались, чтобы вытаскивать из газа выживших. Надо было настоять, чтобы брат остановил это безумное бегство. Надо было оглянуться.

Я сломлена и полна противоречий.

Мне бы хотелось быть храброй, но я так боюсь, Китт.

Они сели на поезд, но сначала Форест потратил день на то, чтобы выстирать свой комбинезон в реке.

Айрис мельком увидела его голую грудь, когда он отстирывал кровь. Увидела его шрамы. Они не походили на свежие раны, но тем не менее кровоточили в тот вечер. Она насчитала три шрама и могла только догадываться, что он чувствовал, когда его пронзили пули.

После того, как Форест выстирал и высушил комбинезон, они отправились в городок на другой стороне леса. На взгляд любого наблюдателя это были два военных корреспондента, которые возвращаются в Оут. Форест держалсестру за руку. Его ладонь была холодной и влажной. У Айрис возникло впечатление, что он боится, как бы она не сбежала.

Она не сбежала.

Она дала ему слово, и он задолжал ей ответы.

Айрис сидела напротив него в купе. И хотя девушка неотрывно смотрела в окно на проносящийся мимо пейзаж, сливающийся в размытые полосы, она думала о шрамах Фореста. Один чуть ниже сердца. Еще один над печенью. И третий еще ниже – пуля попала в кишечник.

Это были смертельные раны.

Он должен был умереть.

Он не должен был сидеть с ней, дышать одним с ней воздухом.

Она не понимала, как он выжил.

Дорогой Китт,

Я так и не сказала тебе, как обрадовалась, когда узнала, что Карвером был ты.

Я так и не сказала тебе, как сильно любила те утренние пробежки с тобой.

Я так и не сказала тебе, как сильно любила, когда ты произносил мое имя.

Я так и не сказала тебе, как часто перечитывала твои письма и как теперь страдаю, зная, что теперь они потеряны для меня, остались где-то в гостинице Марисоль.

Я так и не сказала, какого высокого мнения о тебе и что хочу еще читать то, что ты пишешь. Я правда думаю, что ты должен написать книгу и издать ее.

Я так и не поблагодарила тебя за то, что ты сделал для меня на передовой. За то, что стал между мной и гранатой.

Я так и не сказала, что люблю тебя. И об этом я жалею больше всего.

Оут был точно таким же, каким она его оставила.

Толпы людей на улицах, блестящая после дождя мостовая. Звенящие трамваи, идущие по своим маршрутам. Высокие здания и холодные тени. В воздухе стоял запах мусорных урн и хлеба с сахаром.

Война казалась далекой, как сон.

Айрис пошла с братом в их квартиру.

Она очень устала. Они много дней путешествовали почти в полном молчании, и это вымотало ее. Она еще не рассказала ему о матери. Слова внезапно забились в груди, стремясь вырваться наружу.

– Форест. – Девушка схватила его за рукав, останавливая на тротуаре перед домом. – Мне нужно тебе кое-что сказать.