Книга Право на жизнь, страница 70 – Кицунэ Миято, Милисса Романец

— Да мы с тобой как потерянные близнецы, у обоих истории жизни так себе, не подарки, а сюрпризы, ага, — горько усмехнулась она. — У меня отец убил маму, и бабушка долгое время думала, что и меня он убил тоже. Поэтому и не искали. А я жила с приёмными родителями в Яви. Узнала про всё это волшебство слишком поздно. Но всё же… несмотря ни на что, мы как-то нашли друг друга. И… наверное, можем попробовать построить что-то новое и лучшее, чем у нас было.

Примечание:

*Насчёт попкорна. Не из каждого кукурузного зерна его можно сделать. Существуют специальные сорта, которые предназначены именно для этого лакомства. Всё дело в клейкости, степени засыхания, глютене, короче, там реально не всё так просто.

— Вообще-то Юля не виновата в том, что произошло с Яровзором, — сказала Ожеге Озара. — Она сама пострадала во всей этой ситуации, чуть души не лишилась и всё ещё не пришла в себя. Ты бы помягче с ней…

Ожега выдохнула, сделав выпад, от которого сестра с лёгкостью увернулась.

— Теряешь концентрацию, — контратаковала Озара, вполне успешно выполнив несколько ударов, которые пришлось принять на блок. — И ты злишься…

Ожега и правда злилась. Было с чего. Преподаватели и разбираться не стали в том, что произошло с Яровзором, уснул и уснул, хорошо, что никто не пострадал. Хотя Ожега так не считала. Она что, за пострадавшую не считается? А Юля? С ней тоже всё в порядке? А Оляна или Хэй с Баем, которые отсидели в карцере столько дней без еды в темноте? А эта Маришка, которая себя в жертву принесла? С ней как? Сопутствующий ущерб?

— Злюсь… — хекнула Ожега, попытавшись сосредоточиться и отбросить все мысли, что роились в голове. — Злюсь! — она яростно атаковала, разбивая защиту сестры. — Злюсь! — удар! Ещё удар! Ещё и ещё!

Она выбила меч из рук Озары, которая упала, и замерла, тяжело дыша. Из тела словно вынули все кости, и Ожега рухнула на колени.

— Прости… Просто кровавая пелена перед взором. Как будто внутри плещется мёртвая вода, и я исторгаю из себя ядовитые пары каждым выдохом. Понимаю я, что Юля ни в чём не виновата. Головой — понимаю. А сердце не принимает. На обратной стороне век словно кто-то выжег картину того момента, как она его целует. Я его в людском облике видела в последний раз, когда она его целовала, помнишь?

Озара поднялась и потянула руку, помогая подняться, а потом обняла, позволив уткнуться в плечо.

— Как вижу её, так сразу как на повторе каждый раз эта сцена, как заколдовал кто, — буркнула Ожега.

— Может, и правда навеяно что-то? — напряглась сестра. — Тут у нас места… Своеобразные. Да и люды всякие. Недоброжелателей хватает. Ещё и Карачун самый. Новый год по явовскому стилю завтра. Очистительный обряд хорошо бы провести, хоть через краду прыгнуть да водой омыться с наговором.

— Сегодня как раз неделя, можно и прыгнуть, — хмыкнула Ожега, признавая правоту сестры. — В деревне точно крады зажгут, Яровзор… В общем, он говорил, что там так делают.

— А Юлю позовём? — осторожно спросилаОзара.

— Ты, кажется, говорила, что у неё какой-то ухажёр появился… — пожала плечами Ожега и вздохнула. — Надеюсь, она там с ним занята и не обижается на меня… Но пока мне проще совсем её не видеть. Чтобы… не наговорить всякого или не сделать. Я сама не своя. Может, и правда что-то навеянное, ярость аж в горле клокочет, как вижу её. Пытаюсь в ристальном зале эту злость скинуть, да всё не выходит. И мысли успокоить не могу. Хочу и из Радомиллы душу вытрясти и узнать, не она ли замешена. Или ещё у кого, на кого вы там думали.