Книга Где сокрыта библиотека, страница 54 – Изабель Ибаньез

— Фартерингтон?Он же древний. По крайней мере, на два десятка лет старше отца.

— Теперь, когда ты понимаешь всю серьезность ситуации, тебе предстоит сделать выбор.

Наши с Портером взгляды встретились. Вместо своего обычного спокойствия он позволил мне увидеть страх за нашу сестру.

Существует много вещей, которые мне пришлось научиться игнорировать.

Разочарование родителей.

Брак по расчету.

Карьера,которую мне купили и оплатили.

Оружие.

Но когда мой старший брат, каким бы невыносимым он ни был, позволил мне заглянуть под его непроницаемую маску, я не мог это проигнорировать. Это всегда означало, что он боится.

И никогда — за себя.

Именно это выражение его лица заставило меня задуматься: нужно придумать новый план. Я вцепился в волосы, сердце бешено стучало о ребра. Хотелось выпить. Хотелось забыться. Я не хотел, чтобы что-то из этого исполнилось.

— Я ненавижу тебя.

Портер ждал, приподняв одну бровь.

— Выбирай, брат.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Можно было сказать, что Айседоре нравится обеденный зал. Ее внимание переключалось от отполированных столовых приборов к мягким коврам, от сверкающих бокалов к атласной скатерти. Она сидела напротив меня, не опираясь своей прямой спиной на спинку стула. В течение долгих лет моя мать билась, чтобы я держалась также. Были и другие мелочи, которые доказывали, что нас вырастила одна женщина. Айседора укладывала волосы в стиле, который нравится моей матери: заплетала косу и укладывала ее кольцами на макушке, оставляя несколько прядей касаться скул на лице. Она не опускала на стол локти, а обе ее ступни касались пола. Моя мать и Айседора умели сидеть спокойно, в то время как для меня это было недостижимо, так как я постоянно ерзала, игралась с бокалом для вина, отбивала ритм ногой по полу.

Айседора безупречно изучила правила этикета, но ей разрешили исследовать мир, стрелять из оружия и участвовать в раскопках. Ей разрешили быть самой собой. В то время как мне приходилось прибегать к хитростям, секретам и лжи. До меня дошло, что моя мать была вынуждена делать то же самое, чтобы жить, как ей того хотелось.

С другой семьей.

Тарелка еды перед Айседорой осталась нетронутой. Теплый лаваш давно остыл, и как фул медамес¹⁸— вкусное блюдо из фасоли, сдобренное тмином, свежей зеленью и лимонно-чесночным соусом, которое готовили на медленном огне всю ночь. Я видела, как Карим готовил его на Элефантине, после чего это блюдо стало моим любимым.

— Ты пробовала салат из помидоров и огурцов? — спросила я. — Он очень вкусный, если в него обмакнуть…

— Я не голодна, — сказала Айседора.

Разочарование и беспокойство заставили меня податься вперед, и я перегнулась через стол, чтобы пододвинуть к ней чайник с чаем. Мы сидели в обеденном зале, окруженные туристами и официантами, вокруг было достаточно шумно.

— Съешь что-нибудь.

Губы Айседоры дрогнули.

— Ты такая… участливая.

— Правда?

— Нужно ли напоминать, что я знаю, как о себе позаботиться?

— А нужно ли мне напоминать, что последние пару дней ты почти ничего не ела? Что ты испытываешь сильный стресс?

Она улыбнулась.

— Почему ты улыбаешься?

— Меня забавляет, что ты беспокоишься о моем питании.

— Просто я практична, — пробормотала я, откидываясь на спинку стула, нарушаяодно из правил матери. — Что будет, если ты упадешь в обморок посреди улицы?