Книга Где сокрыта библиотека, страница 79 – Изабель Ибаньез

— Я не могу.

Она закатила глаза.

— Что ж, тогда моя точка зрения остается неизменной.

— У них были причины, — настаивала я. — И я считаю, что они делают все возможное в сложившейся ситуации.

— Но если бы они были откровенны, если бы работали с департаментом, — возразила Айседора, слегка повысив голос. — Тогда Масперо мог бы сосредоточиться на поиске настоящих виновников. Но теперь в попытках найти утерянные артефакты, все его усилия будут уходить на допрос не тех людей. Не говоря уже о самой Клеопатре.

— А что, если мы найдем настоящих преступников? — спросила Фарида. Она стояла в дверном проеме, держа в руке небольшую пачку фотографий, а в другой портативный фотоаппарат. Мы с Айседоройвздрогнули: мы не заметили ее возвращения. Фарида закрыла за собой дверь и снова устроилась на кровати, разложив все на темно-зеленом покрывале.

— Я практиковалась в фотографии, и у меня есть несколько снимков твоих родителей, Инез, сделанных во время моего пребывания на Филе, — она подняла сверток. — Они были сделаны незадолго до их исчезновения.

Я опустила глаза, не в силах произнести хоть слово.

Фарида поддалась вперед и легонько коснулась моей руки.

— Я привезла их, потому что подумала, что тебе могут понравиться памятные вещи о родителях. Но теперь я думаю, а не стоит ли изучить сделанные мной фотографии на Филе. Возможно, получиться найти зацепку, которая может пригодиться в деле против твоей матери? — Она разложила фотографии веером на кровати. — Я сделала сотни снимков и все еще жду, когда в Кодак проявят остальные. Я должна получить их со дня на день.

— Это очень умно, Фарида, — одобрительно сказала Айседора.

Глаза защипало, и я отвела взгляд, резко вздохнув, чтобы сдержать подступающие слезы, угрожающие вот-вот пролиться. Едва я почувствовала, что снова могу контролировать свои эмоции, я взглянула на фотографии. Среди них было, по меньшей мере, десятки снимков лагеря и храма, и на каждом из снимков в кадре встречались мама или папа. Иногда они были вдвоем, иногда ― раздельно. Ни одна из фотографий не была постановочной, ― все кадры были сделаны, когда родители были в движении и за работой. По краям изображения были мягкими и размытыми, их лица были нечеткими, словно по ним кто-то провел большой кистью.

Но опознать их не составило труда. Мамины аккуратно собранные темные волосы, рубашки с высоким воротом и длинные юбки, и папины рубашки на пуговицах и серые брюки, худощавый стан и опущенные плечи, словно он собирался читать книгу. В его очках отражался солнечный свет, и почти на всех фотографиях на его лице играли солнечные блики.

Одна из фотографий особенно привлекла мое внимание. На ней была запечатлена комната, но из-за освещения изображенное трудно было разобрать. Снимок не был размытым, но что-то в нем показалось мне странным. Это очевидно была чья-то спальня на Филе, которая показалась мне невероятно знакомой. Я наклонилась ближе. На самом деле, я уже видела эту комнату раньше.

― Здесь жили твои родители, когда посещалилагерь, ― тихо произнесла Фарида.

Айседора перевернула фотографию вверх дном, а затем снова обратно.

― Я не понимаю. Где стена? Комната выглядит полуразрушенной, но, когда я была там, все комнаты были целы.

Фарида глубоко вздохнула и достала свой Кодак из кожаного чехла.