Книга О чем молчит река, страница 145 – Изабель Ибаньез

Я облизнула пересохшие губы.

– Там остались еще сотни статуэток. Едва ли я что-то изменила.

– Любая помощь важна, Инес, – прошептала Mamá. – Мы поступаем правильно. – Она скривила губы. – Даже если кажется иначе. Я бы предпочла оставить исторические объекты там, где им место. Ужасно, что мне приходится просить тебя о таком.

– Я чувствую то же, – ответила я, и в моей груди затрепетала надежда. Возможно, мама передумает. Должен быть другой способ помешать моему дяде…

– Помни, у тебя есть время только до Рождества, чтобы спасти все что можно. Тебе удалось уменьшить какие-нибудь свитки?

Я кивнула, и тогда Mamáпоцеловала меня в щеку на прощание. Она вернулась тем же путем, каким пришла, по узкой тропинке, которая вела мимо храма.

Ее словадолжны были меня утешить. Mamáтоже не хотела тревожить гробницу. Это должно было помочь: осознание, что мы чувствуем одно и то же, что мы на одной стороне. Но, наблюдая, как она исчезает в темноте, я не могла избавиться от мучительного ощущения, что делаю только хуже.

Для всех нас.

Прошло две недели, а мы все еще не вскрыли гробницу. После еще одного обсуждения в штабе Абдулла и TíoРикардо решили все описать и зарисовать, прежде чем вскрывать печать. Бригада землекопов продолжала работать под Киоском Траяна, медленно, но верно продвигаясь под храм Исиды. У нас под ногами был настоящий лабиринт, и Уит часто спускался туда, помогая обследовать каждую комнату. Когда у него в руках не было мешочка с порохом, он приходил ко мне в предкамеру и скрупулезно описывал артефакт за артефактом в толстом блокноте в кожаном переплете, похожем на тот, который я использовала для своих набросков. Казалось, он интересовался артефактами не меньше, чем Абдулла и мой дядя, постоянно осматривал комнату, как будто искал что-то конкретное. Если Уит и искал, то никогда не говорил мне, что надеялся найти.

Даже Исадора была втянута в утомительную работу, но она никогда не жаловалась на ее монотонность. Иногда она даже приходила раньше меня, кропотливо описывая в блокноте каждый экспонат в своем отделе.

Дни тянулись мучительно. Уит работал бок о бок со мной, но как только выходил из предкамеры, я доставала платок и уменьшала все, что блестело или было сделано из золота.

Безусловно, это была худшая часть моего дня.

Но каждый раз, когда Рикардо проходил по залам, оценивающе разглядывая предметы, мое чувство вины отступало. Однажды он взял несколько украшений, инкрустированных драгоценными камнями, и у меня внутри все сжалось, когда я подумала, не пытается ли он определить цену. К счастью, Абдулла застал его за этим и отругал за глупость.

Обед проходил за оживленной беседой. Абдулла развлекал нас рассказами о своих детях и внуках. После этого мы с матерью встречались на берегу реки, спрятавшись за высокими растениями папируса. За две недели мне удалось уменьшить почти двести экспонатов. Я попыталась отобрать предметы, которые еще не описали или которые было легко пропустить из-за их расположения или размера.

Но я все равно переживала и не могла скрыть тревогу от мамы. Однажды, когда я снова отдавала ей дневной улов, пытаясь скрыть свои переживания, она схватила меня за руку.

– В чем дело?

Я и забыла, как легко она читала мои мысли.

– Жаль, нет способа получше, – пробормотала я. – TíoРикардо фиксирует все артефакты. Зачем ему это делать, еслион планировал их украсть?