Книга Алтарь для Спящего бога, страница 100 – Аня Кузнецова

Славься Бейтрин, славься земля наша, истощённая голодом и войной – придёт день и мы воспрянем из пучины мрака и холода. Каждый как один, но вместе едины. Жёны наши и мужья, дети наши, все мы здесь были, есть и будем. Вот мёд, свидетели моих слов!

Альгар замолчал, кивнул Оскольду и тот поднял кубок.

– Те, кто с нами, и те, кто ушли к Предкам, мы помним всех, и каждый в наших сердцах.

Встал Кома, поднял едва дрогнувшую руку с мёдом.

– От Зимнего предела до синего моря, пусть Приходящий защитит детей, жён, братьев и сестёр. Будь ты человек или зверь, у огня нашего найдётся тебе место.

Румп постучал кружкой по столу, отбивая только ему понятный ритм. Его голос звучал хрипло, но с каждым словом наливался всё большей силой.

– В ночь, что темнее прочих, в ночь, когда из предвечного Хаоса встают Тени, огонь, защити нас. Придёт время, мы вернёмся к истокам, станем Хаосом, но возродимся после как что-то новое, что-то ещё неизведанное.

Выпили. Эрия бросила настороженный взгляд, но каждый, кто сидел за столом,смотрел в свой кубок. Ей вспомнился последний Бейтрин, когда Ларек уже был в осаде. Мама раздала всем слугам по небольшому мешочку муки, масла и мыла. Эрии достался отрез ткани на платье, Марсали – кружево, а Сани – небольшой кинжал. На праздничном столе не было мяса – только засоленная репа, оставшийся с лета, мёд, да ячменные лепёшки, муку для которых Эрия смолола сама на небольшой каменной мельнице.

Эрия вздрогнула, когда её легонько толкнула Гленна, сидящая по левую руку. Она передала блюдо с картофелем. Аппетита не было, и она передала его дальше. Кома, сидящей по правую руку, нахмурился, но ничего не сказал.

За столом уже вовсю шли разговоры, сливавшиеся в единый гул. Будь у Эрии шанс, она бы тотчас же ушла к себе, но тогда непременно кто-то попытается её остановить.

Настало время раздавать подарки. Глафира всем подарила по рубахе, а девушкам ещё по небольшой плетёной верёвочке для волос. От Анике достались пахнущие нардом, гвоздикой и лимоном маленькие шарики в деревянных коробочках. Однако Альгару она преподнесла свёрток, и когда тот развернул его, то всем предстала ярко-алая рубаха из тонкого льна с мелкой вышивкой по всему полотну. Альгар тут же надел её и довольно улыбнулся. Она ему совершенно не шла, да что там – он выглядел, словно шут, вырядившийся в базарный день! Только, видимо, «шут» этого не понимал. Он с трепетом огладил тонкую ткань и обнял старуху.

Сам герцог оказался менее изобретательным и женщинам преподнёс ленты, да бусы, а мужчинам оружие. Даже Весту достался небольшой кинжальчик, который мальчишка тут же повесил себе на пояс.

К середине ночи у Эрии скопилась целая куча даров: от лент и булавок до одежды. Даже Кома и тот преподнёс ей симпатичные зимние сапожки на волчьем меху со словами: «Чтобы сподручнее было бегать». На это девушка вздёрнула нос, что вызвало лишь смех её тюремщика.

Вскоре Оскольд поднялся, сунул в руки Кома флейту и, со словами «Сыграй, брат!» потянул Даниэлу от стола. Кома недовольно фыркнул, но приложил флейту к губам и заиграл. Следом Альгар утянул Анику в танец, а позже поднялись Глафира и Вест.

Эрия встала, поймав настороженный взгляд Гленны.

– Мне жарко. Подышу свежим воздухом, – бросила ей девушка и тихо проскользнула мимо танцующих.