Онлайн книга «Проклятие Айсмора»
|
Споры и драки на улицах поутихли после первой волны арестов, но на рынках и площадях, в трактирах и лавках вся ярость из кулаков перетекла в голоса. Судьба одного арестованного волновала всех. Айсморцы вспоминали все, что делало этого человека — характер и привычки, умения и родословную, которую толком никто и не знал. Однако уже треть жителей считала его потомком королей и успешно насаждала эту версию как единственное объяснение того, почему Бэрра слушается само небо и почему он такой, какой есть. За прошедшее время сменилось настроение не только в природе, но и в умах — те, кто твердил, что Мясник виноват в урагане, раскололись на два враждующих лагеря: желающих смерти виноватому и желающих его возвысить. Те же, кто считал Бэрра к буре не причастным и ни в чем не виновным, поутихли, здраво рассудив, что горланить бессмысленно, а надо что-то делать. Именно среди них нашлись такие, кто сказал: — Мы будем следить за порядком, покуда порядок сам не вернется в город! У дома Бэрра теперь стояла охрана — слишком быстро внутрь проникли те, кто решил: хозяин не жилец. Наглецов вышвырнули из-под крыши промерзшего за эти дни дома, отобрав все украденныевещи. Дежурили теперь по дюжине человек. Среди тулупов и телогреек сверкали кирасы охранников, хотя в рядах стражи единства мнений тоже не наблюдалось. Все эти подробности, раздобытые через верных людей и прикормленных прилипал, ждали часа доклада. Как только винир проснется. И соизволит выслушать, вздохнул секретарь. По недавней привычке градоначальник нарочито внимательно выслушивал все сведения о работе таможни, о прибывших судах, дважды требовал отчет из строительной гильдии о плохом состоянии Главного канала. Но стоило секретарю заикнуться о первом помощнике, как его тут же обрывали фразой: «Ступай-ступай! Мне надо подумать!» Молодой человек уходил и тщательно перекладывал донесения в отдельную стопку, чтобы принести их следующим утром. Стопка все пухла и пухла, а винир все также отказывался узнавать что-либо об арестованном. Над нынешним отчетом секретарь трудился весь вечер. Перечитывал мятые донесения и переписывал сведения последних дней, вычеркивал устаревшие — хотя предпочел бы отправиться домой, через бурлящий и кричащий на разные голоса народ. Ему бы не причинили вреда, а вот про винира уже слышалось грозное: «Сколько можно угря за жабры тянуть?» Нежелание главы города выходить наружу даже с охраной все понимали. Секретарь провел ночь в ратуше не только из-за отчета. Начальство бдит — подчиненным не след расходиться. Вот только поспать толком не удалось. Небольшой кабинет над залом приемов не так давно переделали в уютную спальню, но только для одного человека, самого главного. С соблюдением всех вкусов высочайшего начальства — об этом секретарь позаботился лично. По его указаниям повесили шторы цвета золота и багрянца, отполировали до блеска светлые дверные ручки и даже ночной горшок не поленились раздобыть желтого цвета. Секретарю подобной роскоши не полагалось, как не полагалось еще очень многого, но он не жаловался. Вот и сегодня, хотя прямого указания оставаться не было, молодой человек решил, что может пригодиться его сиятельству. Но не в том ли состоит работа хорошего помощника, чтобы предугадывать мысли господина, потворствовать его желаниям и выполнять их немедля? Быть на шаг впереди всех, а особенно, впереди… того наглого, высокомерного, кто глядел на всех дерзко, желаний этих не замечал, даже заметив, исполнять не спешил.Самому виниру подчинялся не всегда — нередко спорил с ним, ввергая в трепет личного секретаря… |