Книга Проклятие Айсмора, страница 111 – Ольга Зима, Кира Гофер

Человек усмехнулся, хотя крысенок не понял его улыбки, лишь холодом повеяло.

— Один раз путь сократил, течением чуть не снесло. Оно сильное там… Потом так же возвращался. Лодочник не хотел отдавать кольцо, что я в залог оставил. Видно, рассчитывал, что не выплыву я, а оно ему достанется… А я за тем кольцом под лед горной реки бы… Мамино оно. Мне его дед отдал… Дурная история, потому что нет ни деда для меня, ни внука для него. Он мамин выбор осудил, да так, как принято в этом городе — чтобы навсегда и до последнего вздоха не простить. Любого последнего вздоха. Деда я видел один раз, почти случайно. Думал, найти нас не могут, а никто не искал детей Элинор, дочери Райана. Оказалось, никто и не знал, что она умерла. Даже что там — знать не хотели. Я сначала осторожничал с дедом, не понимал, как вести себя, что говорить. А как почувствовал, что не нужен вовсе — до чего же унизительно, словно попрошайка у родича! — что всколыхнулось во мне, не знаю. Назвал его сам не помню как, и ушел… Он догнал уже на улице, кольцо вручил фамильное — мол, Элли оставила, уходя.

Крысеныш понюхал, подумал, расхрабрился и быстро взобрался по руке, цепляясь коготками за куртку и помогая хвостом. Уселся на широком плече. Потянулся носом в ухо. Человек осторожно повел головой, но не сбросил.

— Про это кольцо теперь в городе знают трое. Я, ты вот и… Хочешь, я расскажу тебе о ней? Ты уже знаешь о кольце моей матери, но не знаешь о большей ценности… и даже не знаешь, какая она. И я не знал… Она как солнце. Само светило, и глаза как небо. И волосы чудные, золотые. Есть рыжие, а у нее — золотые. Сейчас скажу кое-что, ты наверняка испугаешься, решишь, спятил твой сосед, а я все-таки скажу… Мне бы очень хотелось верить, что у моей последней женщины — золотые волосы. Да, последней. Если я тут сгину, так и будет. Если выйду — пусть будет так… Будет так.

Крысенку почудилась легкая дрожь, пронизавшая все здание, а возможно, и весь город, но сейчас он сидел на теплом, широком человеческом плече, и решил не обращать внимания на странную тряску.

Человек помолчал, а потом продолжил:

— Тебя, верно, маленькая крыска ждетв теплой норке.

Крысеныш опечаленно опустил голову.

— А, ну да… Ты же белый, без стаи; значит, без семьи. Тебе норка — этот башмак. А я вот ложился с кем придется, а думал — с кем хотел. Делал, что прикажут.

А знаешь, у моей первой женщины были рыжие волосы. А она сама — подарком, да… Представь — один человек может подарить другого. Крысы не могут?.. Вот так и начнешь думать, что крыса лучше человека. Лучше любого, и кто вручил, и кто взял. А я и не думал отказываться. Только мерзко все это вышло и сейчас вспоминать тоже дурно. Может, просто молод был… Помню миг удовольствия, а словно в дерьме измазался. Особенно когда понял — женщине этой неприятно со мной. Я спросил, она признаваться не хотела. Посетители должны видеть восторг. Потом объяснила: груб, тороплив, неумел. Обидно, но я не ушел. Я у нее всю ночь провел и сумел понять, как сделать, чтобы хоть кому-то из двоих… Уже тогда знал — не себе… может, поэтому кое-чему и научился. Приходил, пока не понял, что хватит уже этой учебы.

Думал, больше в то заведение не вернусь, а потащило. Слово ведь себе давал: если кто и будет меня любить, то не за деньги. А получалось, все равно за что-то… Ну, да ладно. Десять лет назад это случилось. Когда еще раз показалось, что измазался. Пришел туда после… Тебе про то знать неинтересно, даже деда твоего тогда не было. А я был, и кровь на мне была, и грязь, что не смоешь. Я пришел, приказал: вина и девку — все равно какую, лишь бы повыносливее. Несколько ночей кряду, пока не затошнило… пока не понял, что только хуже делается. По городу стал шататься. Задирался. Думал — убьют подонка. Ан нет, шарахались… Потом потянуло в порядочное место, я только одно такое знал, «Три пескаря». Думал в погреб забраться, никого не видеть. Да только люди не всегда делают то, что думают… Хороший трактир, и мебель в нем хорошая. Крепкая, но вот как-то… не повезло тогда ни тому, кто мне под руку попался, ни этой мебели. Я бы тебе еще про тот трактир рассказал, да только не помню, что я там делал.