Книга Проклятие Айсмора, страница 127 – Ольга Зима, Кира Гофер

Айсмор не имел постоянного числа жителей почти никогда. Были года, когда много народу покидало его, или наоборот, было больше приезжающих и остающихся. Одна книга записей выглядела сильно пострадавшей от огня, видимо, во время пожара, уничтожившего чуть ли не полгорода более ста пятидесяти лет тому назад. Ингрид с трудом разбирала имена, а потом, когда уже совсем отчаялась что-либо понять — нашла полную копию, кем-то старательно сделанную.

Нашла она много всего, кроме главного: ни намека на принадлежность Бэрра к какому-либо королевскому роду.

К вечеру Ингрид уставала так, что двоилось в глазах, а когда Гаррик звал ее, то не с первого раза слышала и откликалась. Он уводил ее домой до наступления полной темноты, ссылаясь на растущие беспорядки.Днем приносил что-нибудь с кухни, не слушая возражений о том, что не нужно и некогда.

За день до злополучного вызова ее к виниру Ингрид добралась до старых сундуков под дальними стеллажами. На крышке одного из них была выжжена дата падения Золотого Города.

Ингрид отбросила крышку и чихнула. Все было свалено, перепутано и лишено даже слабого подобия порядка. Стряхивая мертвых пауков, она вытаскивала свитки и книги с переплетами из бычьей кожи, переворачивала затхлые листы, и начинала впадать в отчаяние. Большинство записей разобрать было почти невозможно. А если и удавалось… Личные распоряжения давнего винира, наказания и поощрения, но в основном — доносы и кляузы. Болтливость и перемывание костей соседям заложились в характер озерников с первой городской сваей.

Ингрид вытащила все и все прочитала. И тут ей повезло, край обивки сундука истлел и обнажил толстую пачку слипшейся бумаги, связанную крест-накрест кожаным шнурком. На верхнем более плотном листе стоял вензель Айсмора, три форели с одним хвостом. Еще один знак в правом нижнем углу: молот, обвитый лозой, был ничем иным, как гербом Мэннии. Он, полустертый и перечеркнутый, насторожил Ингрид больше, чем место, где она эту стопку отыскала.

Глаза устали, очень хотелось глотнуть свежего воздуха. Свечи почти все догорели, а запас Ингрид уже израсходовала.

— Гаррик, принеси еще свечей. Я, верно, останусь тут на ночь, — устало обратилась она к пришедшему Гаррику.

— Э, нет, уважаемая Ингрид! Чего это вы удумали! — встрепенулся он.

И ведь потащит домой, как ему велел тот, чей приказ молодой равнинный мог нынче и не исполнять. Ингрид торопливо спрятала под плащом последнюю пачку.

Гаррик вел ее новым, самым безопасным путем, о котором разузнавал заранее. Но на мостах и настилах почти не было людей, всех разогнала непогода.

Вежливо поздоровался с недовольной хозяйкой, осмотрел комнаты и ставни, разжег огонь.

— Доброй ночи, госпожа Ингрид. Не забудьте закрыть дверь!

Мощную щеколду он прикрутил не так давно. Ингрид даже казалось, что последние ночи Гаррик не уходил, а караулил около ее дома, но спрашивать она постеснялась.

Ингрид с тревогой проверила бумаги, но они остались сухими.

Хоть ей очень хотелось заняться ими сразу, она сняла одежду, промокшую под ледяным дождем. Кому нужензаболевший человек? Ему самому помощь понадобится, свали его горячка. «Так что же за помощь будет от беспомощного?», раздался голос дяди, и Ингрид кивнула, словно увидела его воочию.

Ингрид развесила платье просохнуть и заварила кофе покрепче: в тепле и уюте дома ее настойчиво клонило в сон. Еще и настойки капнула из дядиных запасов. «Не переусердствуй, моя красавица! Капель не больше, чем тебе — лет». Помедлив, вылила все в чашку с небольшой трещинкой. Выбросить бы ее, но… Из нее пил ее мимолетный гость, и треснула она в ту самую ночь. У Ингрид не хватало духу с ней расстаться с напоминанием о том, что произошло между ней и Бэрром.