Книга Проклятие Айсмора, страница 136 – Ольга Зима, Кира Гофер

Винир отвернулся к окну, побарабанил пальцами по подоконнику, бросил через плечо:

— Что стоишь? Иди работай. Будет вам суд, ждите своей справедливости.

Караваном

Облака летят в иные страны.

Все так странно,

Ядом брызжет солнце из тумана…

А у нас тут весело.

Горожане ярлыки навесили,

Ох и криков из людского месива!

И каждый по-своему прав, и каждый по-своему князь,

И каждый, исподним трясясь, другим предлагает напасть.

Для забавы ли,

Поздно ли, рано ли,

И надо же воду полить,

Одежды черны — так о чем говорить?

Смелы, ох как же смелы!

Говорить разное

Перед связанным.

Не все еще окна отворены,

Не все кошелечки проспорены,

Монетки не все пересчитаны,

Не все отшумело обидою.

Одна ты не сердитая,

По ножу, по огню, по душе не ходи ты,

Не гляди ты так,

Синевой своей не лечи меня,

Береги себя.

Уходи ты,

Уходи скорей до своих дверей,

Уходи от чужого суда,

Милая…

Озерники всегда любили поболтать, а если ничего интересного не происходило, они принимались говорить о том, что их окружало. И городская ратуша часто оказывалась в центре внимания. Одни говорили, что первое ее здание построили из досок разбитого небывалым штормом торгового судна. Другие утверждали, что судно было военным и разбили его в сражении. Но в любом случае, эта история нравилась всем без исключения айсморцам, считающим свою деловитость редким качеством, которого лишены жители других городов, потому что только у озерников даже после разрушения ничего не пропадает.

По воде ходили слухи: «Айсморские прохвосты и со связанными руками стянут грот-мачту». А все нелепый случай! Много лет назад одного буйного озерника привязали к мачте на время стоянки, чтобы не орал и не пытался пропить все, что не приколочено. Вахтенные поутру никак не могли объяснить, куда подевался этот дебошир и почему мачты тоже нет, как нет и капитанского сундука с золотишком.

Сами озерники уверяли, что это чудовище уносит все, что плохо лежит, и пожимали плечами. Если команда оставила судно без охраны на две недели, то неудивительно, что застала только голый остов и облезлого попугая, вещавшего: «Укр-р-рали! Все украли!»

Терялись даже члены корабельных команд. Жительницы Айсмора славились своей пригожестью, и часто бывало, что «утащенные на дно» позже всплывали чьими-то мужьями: вырваться тому, кто оскорбил девичью честь, почитавшуюся не меньшеденежных прибылей, было очень непросто.

Нередко «утаскивались на дно» добровольно: прибежище в Айсморе могли найти те, кто оказался не в ладах с законом других поселений. Исполнителям наказаний отвечали «Айсмор не подает!» или вечное «Чудовище утащило». Обычно расходились миром, но бывший преступник неплохо пополнял городскую казну, благодаря за свободу и спасение. До стычек старались не доводить — у каждого города законы были свои, и каждый город уважал если не сами соседские уставы, то права на них…

Грядущий день неминуемо должен был отложиться в памяти не только ратуши, но и всего города: обвинения в том, что один человек угрожал целому Айсмору, за всю историю можно было пересчитать по пальцам.

День накануне суда был полон оживления и любимого городского занятия — болтовни. Болтовни не пустой, а дельной. Ростовщики принимали ставки на всех углах, по большей части три к одному и не в пользу обвиняемого.