Онлайн книга «По осколкам»
|
Молчит. Моргает. Слипшиеся ресницы торчат, как длинные наконечники копий. Этого им явно не давали. Наверное, отказались от таких задачек за ненадобностью. Даже на моей памяти уже не возникалонужды кого-то куда-то переводить. Так, лишь разговоры о прошлых достижениях и трудах. — Но твоя мать? — тихо спрашивает Сатс. — У нее был очень высокий уровень. У ее Мастера — выше среднего. Моя мать посчитала, что они справятся вдвоем: дорога была короткая. Но ее Мастер не захотела рисковать. Невысокие шансы одной пары напугали Мастера, но у одного Основателя было шансов еще меньше… Да, я бы тоже оценила такой шаг как неверный, но моя мать хотела на полной выкладке перестроить свою защиту так, чтобы стены встали со всех сторон вокруг нее и человека. Причем хотела растянуть сразу на всю дорогу. Мне хочется отвести взгляд, прикрыть глаза, вообще прекратить этот разговор, но я креплюсь и продолжаю: — Все зависело не от того, что ты привыкла понимать под силой. Тонкая стенка для Основателя и одного человека с осколка оказалась слишком непрочна перед ветрами… Смотрит, не мигает, блестят хрустальные глаза. Застыла — хочет жуткого продолжения. А у меня злость в крови вспыхивает, неясно с чего. Перегорело же — сколько раз в мыслях возвращалась! — и ничего, привыкла. Но, видать, на словах не так же, как в мыслях. Когда свое горе слышишь не только ты, оно словно бы возрождается, громче звучит. И больнее бьет. Стараюсь, чтобы мой голос не дрогнул, вздыхаю и продолжаю: — Человек умер почти сразу при входе. Мать сгорела, задержавшись и пытаясь понять, куда двигаться ей самой. Человек ослабил ее. Беда замедлила… Да, моя мать была очень сильным Основателем, про нее все верно. И я унаследовала от нее многое. Я свою силу понимаю и не хочу мерить ничем, кроме своего понимания. Даже хорошо, что меня не проверяли, иначе это стало бы цифрами… Так вот, о наследстве. Во мне силы немало, хотя мой отец — тот человек с осколка. Я осознаю также и свою не-силу. Я уязвима, как и каждый из нас, как и все мы. Уязвима. Однако не слаба. Я вернулась на Первый, как раненый хищник прячется в дальний угол своей берлоги. Да, на Первом набор поддерживается и без таких зверей, но ты должна была видеть голограммы… И осекаюсь на полуслове, замечая, что Сатс улыбается: — Так ты полукровка и тебя даже не проверяли! И смотрит на меня так, словно бы эта история ей все-все объяснила, и почему она тут в грязи торчит — тоже. Ползает по мне тонкимвзглядом, а потом высокомерно опускает глаза, будто бы я вмиг переместилась куда-то к ее ботинку. Вот ведь подлость! Я всего лишь хотела быть откровенной, потому что пожалела ее в ее взращиваемом обмане. А она оказалась из тех, кто в ответ на открытость тут же плюнут в тебя, кто расположение к себе, даже короткое, посчитают тоже слабостью. Как я сейчас ругаю себя за свою глупую открытость! Однако не скажу, что такая реакция новенькой для меня сюрприз. Разговоры о связи крови с силой и я вела, и со мной вели. Правда, раньше разговоров с такими прищуренными глазами не было. А сейчас ведут. И думают, что чем они старше, чем семейственнее, тем сильнее каждый из них. Она стоит передо мной и кривит рот. Знает, кто старший, — это хорошо объяснили. Чует, кого слушать, — пока еще не сильно зарывается, хоть и ругается на меня. Но плохо то, что она кривит рот. Червячок, который точит ее понимание мира, но облегчает понимание себя, проел себе дорожку и вылез на лице. Это так некрасиво! |