Книга По осколкам, страница 64 – Кира Гофер

Я иду не спеша — не хочу споткнуться в траве и упасть. Пацан в серой рубахе суетится и дергается. Для него я плетусь непозволительно медленно. Непозволительно для него. Его послали привести меня поскорее, он объяснимо боится провалить поручение.

Наша прогулка выходит короткая. И сотни вдохов не сделано, как низина выгибается вверх. Еще чуть-чуть — и из-за небольшого холма нам показываются соломенные крыши, берег мутной реки и опустевшие причальчики.

Вот и окраина города; мы идем мимо тихих домиков со стенами, обмазанными глиной и засохшей грязью. Нам начинают встречаться люди. Кто-то топчется на порогах своих домов и не знает, куда им бежать и что делать. Кто-то обнимает понурых женщин — родных или соседских? А кто-то бросается к нашей процессии, ноему навстречу Эрк или бородач вскидывают острые копья. И все смотрят. Сначала — на меня, чужачку. Потом — на свинью, которую тащат на веревке, на суть их существования, на искаженное чудовище, кормившее их своими выделениями.

Чем больше встречается людей, тем через более густое отчаяние мы идем. Появляется ропот, звучат вскрики, причитания, невдалеке кто-то рыдает взахлеб.

А где-то впереди маячит злость, и еще я чувствую местных, обладающих властью. У них не будет слез или потерянных взглядов. У них голос строгий, у них приговор весомый, у них рука карающая. И у них — мой Мастер.

А потом придет ярость. Мне надо успеть убраться до нее.

Нам убраться — что это я!

Настраиваю слух, погромче — и улавливаю, что заманившего меня сюда тонкого звона больше нет на этом осколке. Значит, набору пошло на пользу. А разумные выкарабкаются. Ведь на то им разум и дан, чтобы искали и находили выход из трудностей.

Но вместе с громкостью в уши пробиваются лохмотья волнений и страхов. Много оборванных фраз, много отдельных слов. Часто охают и задают вопрос «Как мы теперь?». Странно, что ни разу я не услышала хотя бы попытку ответа — даже простого «Как-нибудь».

Когда-то я решила, что повидала столько всего, что ничему больше не удивлюсь. Сейчас я ловлю себя на том, что удивляюсь. Смятые разговоры местных подсказывают мне: даже если нас всех снова собрать вместе, мы назовемся «целым», но никогда целым не станем — слишком глубокие трещины пролегли между нами. Когда-то народы, покорившие звезду, расселились по разные стороны сферы. Потом мир взорвался, и всех разметало. За несчетное множество поворотов пирамиды ничем не дали понять, что в них есть кто-то живой, а разбитая поверхность ослабила свой народ, изменила до неузнаваемости. А мы, случайные остатки, готовы ли к тому, что скоро время окончательно сотрет из крови и из разумов то, что есть у нас общего с людьми?

Люди. Их заботит то, о чем ни Основатель, ни Мастер позаботиться не способны в принципе.

Возможно, среди Старших есть умы, осознающие, что собрать мир — это далеко не последнее дело, которое от нас требуется. Пусть говорят, что мир ждет того, кто его соединит. Но надо помнить, что ему нужен тот, кто о нем позаботится. О каждом осколке, ставшем гранью. О каждой пирамиде,вставшей на свое место. О каждом наборе и о соединении наборов. И о конфликтах, вроде того, какой назревает сейчас.

У этих людей опасного оружия нет, но взгляды, которыми они целятся в меня, можно сравнить с поднятыми луками и с заряженными пистолетами. Осколков с пистолетами уже не найдешь, луков на этом я не видела ни одного, только копья…