Книга Дом грозы, страница 85 – Ксюша Левина

— Для умирающего… — Фандер не говорит, что именно должна сделать Нимея для умирающего, но она, кажется, понимает — и зажмуривается. В груди недовольным ворочающимся маленьким зверем давно засело чувство недосказанности. А еще в ушах стоят недопонятые слова из машины про девушку, любовь, Энга и всю ту чушь, что она додумала после, но ни за что не признается.

— Спать хочу, — бессознательно хрипит он.

Нимея всхлипывает и пару раз кивает, потом тянется к пасте, увидев еще один мелкий порез над бровью, быстро обрабатывает его, дует, потому что Фандер начинает стонать.

— Тише, котик, тише, это последний.

— Руки…

— Ты не рассказал, что делать. — Она в панике смотрит на месиво, в которое превратилась его ладонь.

— Я же говорил, ты пропустила ранку…

— Паста или мазь? Паста, да?

— Мне будет очень больно.

Эта рана выглядит кошмарно. И ее явно нужно сначала обеззаразить. Нимея несмело берет колпачок с антисептиком и весь выливает на руку, а потом ласково шепчет Фандеру, что все будет хорошо. Затем быстро-быстро обрабатывает окровавленную руку.

— Тише, дружок, котик, тише.

Из-под его закрытого века стекает одна-единственная слезинка, а у Нимеи глаза застилает пеленой.

— Тише, тише…

Хардин кивает, но ему, кажется, так больно,что он даже не понимает, в какой части тела локализовалась эта боль.

— Тише.

Нимея касается подушечками пальцев его скул и гладит их.

— Тише, все закончилось, прости.

— Нет, спасибо, спасибо.

Он говорит это так тихо, что приходится приблизиться, чтобы расслышать.

— Спасибо, — повторяет он уже слишком близко, а потом болезненно выдыхает, когда губы Нимеи касаются его губ. Ей даже кажется, что она неверно поняла посыл Фандера, и Нока хочет отпрянуть, но едва только пытается это сделать, как слышит протестующий стон.

Ее глаза заволакивает. Губы Фандера такие мягкие. Нимея не знает, но ей важно его успокоить, до боли в груди и животе, наполненном жужжащим роем неизвестных ранее насекомых. Может быть, он и сам бы этого хотел?

Ей кажется, что да. По крайней мере, Фандер наконец выдыхает в ответ, смешивая их дыхание, и даже пытается притянуть Нимею к себе, но одна рука слишком болит, а другой он только беспомощно касается ее лица. Неловкий и слишком сладкий поцелуй, совершенно неправильный. Его не должно было быть, но он есть, навсегда останется и в памяти, и на губах.

— Поверить не могу, что не запомню это, — бормочет Фандер Нимее в губы. — Поклянись, что расскажешь утром…

Нимея молча целует его в кончик носа, в скулы, глаза и лоб — это на удивление приятно делать снова и снова, а потом она встает с дивана и уходит в туалет, чтобы постоять там немного, вцепившись в раковину и глядя на льющуюся из крана воду.

Она борется с собой, чтобы не вернуться и не сторожить сон Хардина.

* * *

Идея не спать всю ночь терпит крах к трем утра. Завывание ветра, переходящее в шум дождя, и мерное посапывание Фандера делают свое дело: глаза Нимеи начинают слипаться.

Она пытается спать на полу, но он слишком жесткий, так что приходится обращаться волком, а волку в офисе слишком мало места, да еще обостряются запахи. Хочется уже лечь на улице, чтобы не дышать вонью бывшей мастерской и забытыми кем-то в шкафу грязными носками, но Нимея оставлять Хардина не собирается. В какой-то момент это просто перестало входить в ее планы.