Книга Дом грозы, страница 83 – Ксюша Левина

— Конечно же воспользуюсь. — Нимея собирается с силами, стараясь отвлечься от мысли, что может напортачить. — А ну-ка тише, больной, иначе я что-то не то вам зашью. — Шутка не кажется смешной из-за мрачного тона. Адреналин от недавней схватки, успешно найденного укрытия и кражи испаряется.

— Футболку сними сначала, — хрипит Хардин кое-как, ему снова становится очень больно, он морщится, закрывает глаза и лежит так, неглубоко дыша.

— С меня, — уточняет он, приоткрывая один глаз, будто надеется, что Нока покраснеет, но она только кривит губы.

Лишь спустя секунду, когда Фандер снова жмурится, Нимея позволяет себе улыбнуться.

* * *

Нимея осторожно берется за футболку Фандера.

— Может, лучше разрезать? — шепчет она. — А то тебе придется подниматься и…

— Режь, да. — Фандер выдыхает. — Сначала обработай, потом все пероральные средства.

— М-м… окей. Так, хорошо. — Нока трясет кистью, и ногти становятся острыми когтями. Одним она поддевает ткань, потом распарывает футболку до самого горла и приглушенно ахает.

— Все не очень? Или ты восторгаешьсямоим телом?

— Не очень, — шепчет Нимея и сглатывает вязкую слюну. Если раньше у Фандера и было красивое тело, его сейчас не рассмотреть из-за ран и черных синяков.

— К утру пройдет, не парься. — Фандер прикрывает глаза рукой, даже тусклый свет причиняет боль.

Нимея набирает из банки немного мази от ссадин и, закусив кончик языка, аккуратно втирает ее в кожу Фандера, от которой сразу начинает идти пар, а из его рта сквозь стиснутые зубы вырывается рычание.

— Тише-тише, котик, — шепчет она, поднимается с дивана и встает перед ним на колени, чтобы подуть на ребра.

— Почему… ты зовешь меня… котиком?

Она не отвечает, потому что снова дует на кожу. Синяки становятся багрово-красными и выглядят жутковато, а Фандеру наверняка невероятно больно, так что Нимея делает что может, облегчая его страдания.

— А… — хрипит он. — Это потому, что ты псина… а псины ненавидят… котиков?

Она смеется так, что невольно наклоняется, прислонившись лбом к боку Хардина, а он, взвыв, матерится в голос.

— Прости, прости. Очень смешно. Все. Продолжаю. Ужас, выглядит кошмарно, не хочу быть врачом.

— Жаль. У тебя хороший… потенциал. Продолжай… обещать мне… что все… будет хорошо.

Фандер выдыхает и открывает наконец глаза, отняв от них руку. Капилляры полопались, белки жутковато алеют под опухшими веками.

— Лучше?

— Жжет неимоверно, но лучше. Давай с ногой разберемся, по ощущениям, я бы ее уже ампутировал, чтоб не мучиться. Так, там был дезинфицирующий раствор, я видел. Залей им хорошенько.

Нимея кивает, хватает бутыль и щедро плещет на рану Фандера, которая сочится кровью. Сразу после этого раздается невероятный вопль, и из раны начинает хлестать кровь.

— Воды, живо! Ты что, не разбавила антисептик?

— А надо?

— Недоучка, черт, р-р-р. — Хардин снова откидывается на диван и сжимает спинку с такой силой, что ткань трещит.

— Ох… — Нимея опять усиленно дует в надежде, что это поможет, но безуспешно.

— Мажь пастой, той… черт, ну ты поняла… я надеюсь.

— Ага, да, красная такая.

— Да, красная. Нет, покажи сначала! Нет, не эта, другая. Да, эта. Мажь. Мажь… Да… — Он успокаивается, а Нимея очень быстро обрабатывает края рваной раны и украдкой поглядывает на лицо Хардина. Он стал еще бледнее за последние пару минут, если это вообще возможно.