Книга Истинная зайка для ректора, страница 46 – Анна Флор

Ехидно смеюсь себе под нос. А потом вспоминаю его прикосновения к моим пуговицам. И жар приливает к лицу снова.

В голове нон-стопом крутятся мысли, о какой проблеме говорил только что генерал Родгар.

— Господин генерал главнокомандующий ректор, — выпаливаю тут же в спину мужчине. — У вас Твареведение в другой стороне.

— Проклятые лирийцы и здесь переворот устроили, — цедит генерал, резко разворачиваясь в мою сторону, отчего я со всей дури впечатываюсь носом в твердый мускулистый торс.

Кажется, путаюсь в собственных ногах и сползаю по рельефному торсу вниз.

Генерал подхватывает меня за талию, ставя на ноги.

— Ну-ну, солнышко, не здесь. Вот окажемся без свидетелей, тогда и продемонстрируешл свои намерения, — хмыкает генерал Д'Альерри, а до меня не сразу доходит, чего он там уже себе напридумал.

— Да вы... — я так и не нахожу приличных слов для ответа. Впрочем, вряд ли здесь можно было бы обойтись приличными.

Но взгляд генерала на удивление серьезный. Смотрит так, как будто я специально Твареведение определила в другое крыло корпуса.

И я, не придумав ничего лучше, просто бормочу в ответ:

— Извините, больше не будем.

— Надеюсь, моя очаровательная проблема, надеюсь, — задумчиво произносит генерал Д'Альерри и направляется в другой конец коридора к лестницам.

А меня вот очень сильно теперь интересует, что там за второй этап наказания? Неужели одними деньгами не обойтись? Да и где я возьму столько?!

* * *

— Дорогая племянница! —читаю вслух пришедшее ближе к обеду письмо от тётушки. — Наше фамильное поле кукурузы было куплено сегодня господином из драконьей империи! Пожелал остаться неизвестным, но теперь мы богаты! Отправляю тебе сто тысяч серебряных на карманные расходы.

Тетушка приложила к письму копию договора передачи поля. В графе покупатель стоит смутно знакомая подпись.

Не могу вспомнить, где я ее видела. Но красиво вывожу свою подпись, подкрепляя магией, на чеке в сто тысяч серебряных. Этих денег хватит рассчитаться за артефакт и ещё жить целый год припеваючи!

— Надо же, как тебе повезло! — восхищается Китти, работая над украшением имбирного печенья. — Кто бы мог подумать, что твоя тетя так вовремя продаст поле кукурузы!

— Ну, вообще-то она его не собиралась продавать. А продала, тут написано, за пятьсот тысяч серебряных, — задумчиво произношу я.

— Неси скорее чек генералу! — щебечет Китти, с умилением смотря на свое кулинарное творение в виде черепов и черных розочек на них.

— Жутковато, — изгибаю брови в удивлении. — Можно попробовать? — Уже тяну руку к печенью, остывающему на подоконнике, как подруга хлопает меня по руке.

— Не смей, если жизнь дорога! Они с проклятьями. А вот с какими — это зависит от настроения съевшего.

Она загадочно улыбается.

— Китти, ты что, серьезно?

— Думаешь, магистр Ромаро меня теперь заметит? — мечтательно мурлычет она, перекладывая печенья в коробочку в виде сердца. Тоже черную.

— Очень вкушное, — доносится чавканье со стороны, и мы обе оборачиваемся на голос Феди.

Слизень сидит и чавкает печеньем.

Мы с Китти испуганно переглядываемся.

— Вряд ли что-то способно навредить Феде, — с сомнением произношу я, с жадностью наблюдая, будут ли изменения на моем фамильяре.

— Выпотрошу! Сожру всех! Слизня сожру! И тебя сожру! Всех сожру! — воинственно визжит колибри, всполошившаяся вдруг, и яростно подлетает то к Феде, то к Китти, то ко мне.