Книга После развода в 40. Между нами твоя истинная, страница 57 – Екатерина Гераскина

Сильва откинулась в кресле, и её глаза сверкнули.

— Некоторые из фейри, конечно, успели спастись. Но лишь те, кого не было в Холмах в ту страшную ночь. Но, как ты понимаешь, они позабыли свою суть. Мало кто мог помнить, как все было на самом деле, лишь тот, кто был силен изначально. Во многом же сама природа фэйри уснула. Кровь застыла, память ушла, поколения сменяли друг друга — и от древнего народа остались только слабые тени. Фэйри почти превратились в людей. И всё же… что-то осталось. Многие по-прежнему тянулись к природе, к тем местам, где когда-то жили их предки.

— Весь этот городок, — сказала Сильва, — здесь живут их наследники. Наследники Фэйри.

Она сделала паузу.

— И вскоре каждому придётся сделать выбор — кто он есть на самом деле. Потому что зря Император-Дракон думал, будто люди, фэйри и драконы — разные. Всё давно перемешалось. И время выбора приближается.

— Что стало с тем Императором-Драконом? — спросила я, едва слышно.

Сильва посмотрела на меня с усталой усмешкой.

— Ничего не стало. Живет Император-Дракон, но без своей пары. Ушла та давно.

Я отпрянула.

— Не хочешь же ты сказать, что… это Чарльз Второй?

— Именно он, — ответила Сильва.

— Но… сколько жеему лет?

— Много, — сказала она. — Очень много. И ещё больше будет. Он забрал всю волшебную силу, что осталась от фэйри, и использует её для продления своей жизни. А еще пытается родить себе наследника. Сколько дракониц он обесчестил… — та покачала головой.

Я сжала кулаки.

— Но это же… бесчеловечно! Как можно было уничтожить целый народ только за то, что сказала в сердцах бывшая супруга?

Сильва медленно поставила чашку.

— Жестокость дракона не знает границ. Жестокость дракона, наделённого высшей властью, — поистине беспощадна.

— Не могу этого понять, — сказала я, чувствуя, как горит в груди. — Просто не могу понять…

— Бойся Императора-Дракона.

— Я не имею к нему никакого отношения. Зачем я ему…

— Ты наследница фейри, — тихо сказала Сильва. — И не простой крови. В тебе течёт древняя линия, та, что идёт от самой Сиятельной Тьмы. — Император-Дракон, — продолжила она, — думаешь, он не хочет вернуть себе власть? Что его останавливает от трона, от верховного правления?

— Наследник, — проговорила я.

— И ты родишь ему его.

Воздух будто стал плотным, густым.

— Ни одна драконица не способна принять его семя, — прошептала Сильва. Его магия не дает его же семени прорасти. Но твоя магия — примет.

Сильва внезапно замерла.

Пламя в камине будто дрогнуло. Она подняла палец вверх — медленно, плавно, с той грацией, что бывает у существ, давно забывших, что такое спешка. На её лице появилось сосредоточенное выражение. Она что-то ловила — то ли звук, то ли вибрацию в воздухе.

Пальцы её чуть закружились, описывая невидимый знак. Вокруг словно прошёл лёгкий ток магии, такой тонкий, что кожа отозвалась мурашками, хотя ветра не было.

— Слышишь? — тихо спросила она.

Я напряглась, вслушалась. Тишина. Слышал, только потрескивание огня и далёкий вой ветра за окнами.

— Нет, — ответила я.

Сильва медленно опустила руку. В её глазах вспыхнул зелёный свет.

— А я слышу, — произнесла она. — Потому что в тебе поёт кровь Неблагого Двора.

Она наклонила голову чуть набок, прислушиваясь к чему-то далёкому.

Я вцепилась пальцами в подлокотник кресла.

— Ты хочешь сказать…