Книга После развода в 40. Между нами твоя истинная, страница 6 – Екатерина Гераскина

И сейчас Арден был на краю — между яростью и бешенством.

И всё же я стояла на своём. Стала слезать с кровати.

Я понимала: это перерастает в больные отношения. Мне будет только хуже. Не за горами день, когда эта девица и правда понесёт от Ардена и, в отличие от меня, сможет родить… живого и здорового ребёнка.

Я же проклята.

И тогда слова старухи вспыхнули в голове, застучали набатом. Её зелёные глаза, её каркающий смех: «Беги! Беги!»

Меня затрясло — от злости, от ненависти, от предательства, от несправедливости судьбы. Я не могла понять, от чего именно больше.

И вдруг Арден позволил себе то, чего не позволял никогда. Хотя он всегда был жутким собственником.

Он перехватил меня за талию. Развернул к себе лицом. Оставил на губах горячий, обжигающий поцелуй. Отстранился и оскалился, глядя прямо в мои глаза:

— Тебе нужно всё обдумать. Успокоиться. Я уверен, у нас всё будет хорошо.

А потом он ушёл. Закрыл за собой дверь.

Я схватила вазу с комода и швырнула в эту демонову дверь. Подбежалак ней. Дёрнула ручку — она не поддалась. Он запер меня в нашем же доме.

Я заколотила в дверь, а за ней услышала его голос:

— Ты сделаешь себе только больнее, Крис. Смирись. Смирись с моей волей.

Он ушёл и оставил меня одну в комнате, запечатанной его магией.

Я колотила по полотну двери от злости, пока не выбилась из сил. Сдула с лица пряди волос, мешавшие видеть, и, едва выровняв дыхание, заметила приоткрытую дверь гардеробной.

Драконьи боги! Как же я была зла на этого… козла!

— Сволочь! Как ты мог меня запереть, Арден! Как же ты пожалеешь!

Я решительно подбежала к своему косметическому столику. Чего там только не было… Я стала вырывать ящики, захлопывать их, переворачивать всё вверх дном.

— Да где же они!

Наконец нащупала маникюрные ножницы. Оторопела. Нет. Такими я буду слишком долго возиться.

Я метнулась к комоду и стала оттуда вытаскивать ящики. И наконец — нашла. Портные ножницы. Щёлкнула лезвиями.

Остановилась. Прислушалась к себе.

Почувствовала странный подъём — такой, который накатывал на меня изредка в минуты сильного эмоционального напряжения.

Я не стала сопротивляться этому чувству, не пыталась его контролировать. Вся злость на мужа испарилась, трансформировалась в нечто иное. Неподвластное. Более сильное и глубокое.

Я рассмеялась.

И сама не заметила, как была у комода в спальне, а через миг — в гардеробной.

Схватила первый попавшийся костюм, тот самый, который сама же заказывала Ардену у лучшего портного столицы. Заплатила за него кучу золотых.

Ха!

После первой золотой пуговицы я себя потеряла. Те падали на пол, звонко постукивая.

Я вошла в раж.

Кромсала и резала костюмы один за другим. Вспомнила даже о парадном мундире, в котором Арден посещал императора. Золотая нить узора была восхитительна, но долго не прожила под моими руками.

Отчего-то я сама себе напомнила ведьму, что устраивает в своей хижине безумные танцы.

Я выпадала из реальности рывками — вот я стою у одного костюма, вот режу пиджак, а вот уже сижу в груде испорченной одежды.

Но когда дотронулась до его мундира, того самого, в котором он вернулся с фронта десять лет назад — руку обожгло. Я вскрикнула и очнулась. Осмотрела то, что устроила, и ужаснулась.

Опустила руку на форменный камзол и снова отдёрнула. Разжала пальцы, и пуговица выпала. Она была железной.