Книга После развода в 40. Между нами твоя истинная, страница 3 – Екатерина Гераскина

Мне показалось, что даже воздух вокруг изменился. Сумрак стал сгущаться, хотя был поздний обед. Кроны столетних деревьев сомкнулись, скрывая свет. Подул холодный ветер.

И она снова заговорила — её губы шевелились, а глаза прожигали меня насквозь:

— Рядом с проклятым — проклятой станешь и ты. Если хочешь, чтобы то, что живёт, жило… беги. Беги! Беги!

Я не выдержала.

Развернулась и побежала прочь!

Лишь бы не слышать этого жуткого голоса. Я мчалась к выходу из парка, и только когда нашла в себе силы обернуться, увидела, что странной старухи уже не было.

Но я всё равно не остановилась.

Я бежала, мчалась домой.

Прохожие равнодушно проходили мимо — не оборачивались, словно этой странности и не было, словно мне привиделось.

Юбка платья развевалась, каблучки стучали по брусчатке, я прижимала шляпку рукой.

Я распахнула калитку со всей силы, почти ввалилась на территорию особняка и только там смогла выдохнуть.

Холодные тиски отпустили сердце.

Сбив дыхание, задыхаясь, будто лошадь после бега, я прошла через сад, открыла дверь и тут же носом уткнулась в широкую, мощную грудь.

Арден.

Он был дома.

Его руки мгновенно перехватили меня за плечи. Сжали. А потом он подцепил мой подбородок пальцами. Его взгляд пронзал насквозь:

— Что случилось, Кристина?

Я открыла рот, чтобы сказать…

Глупая влюблённая дурочка — вот кто я.

Потому что я просто смотрела в глаза Ардена и не могла сказать ему о том, что я всё знаю.

Скажи я это вслух — я поставлю точку в наших отношениях.

Двадцать лет брака.

Двадцать лет… Потери, наша общая боль…

И если я не скажу, разве смогу я продолжить жить и делать вид, что ничего не произошло?

А когда его истинная забеременеет — что будет со мной?

Смотреть, улыбаться, как мой муж счастливо воспитывает ребёнка?

Но ведь он захочет дать ему своё имя, положение.

Сейчас он может уверять меня, что всё останется как прежде, но со временем… со временем всё изменится.

Он начнёт замыкаться, злиться.

Боги! Так ведь уже…

Уже сейчас, если вспомнить, он стал мрачен в последние месяцы.

А я? Я не замечала этого, погрязшая в собственном горе и депрессии.

И теперь понимаю: ему было, скорее всего, просто не до меня. Я уже мешала ему…

Не до моих долгих страданий, не до моей боли. Ведь у него в тот момент появилась истинная.

Я медленно прикрыла глаза. Боги, как же это трудно… как же это тяжело.

— Кристина, на тебе лица нет… вся побледнела, — голос Ардена прозвучал глухо, встревоженно. — Что случилось?

Он подхватил меня на руки, прижал к себе, крепко обнял. И зашептал:

— Всё хорошо… всё будет хорошо, моя малышка, моя девочка…

Но его слова — те самые, что раньше смывали боль, исцеляли мою душу.

Они больше не приносили облегчения, не дарили защиту и спокойствие.

Они резали по живому, разрывали внутренности.

И всё же я не смогла сопротивляться, когда он коснулся моих губ.

Просто не смогла.

Пусть это будет последняя слабость… последняя.

Но как только он накрыл мои губы, во мне что-то оборвалось.

Я начала колотить его кулаками по груди. Но он прижал меня спиной к стене, заставил обхватить ногами его бедра, перехватил руки.

Я хотела выпалить, что знаю… что всё знаю.

Но не успела.

Как и прежде. Мы понимали друг друга с полуслова.

В его глазах мелькнуло понимание.

Мы замерли, тяжело дыша. Его дыхание обжигало мои губы. Его волосы выбились из хвоста.