Книга После развода в 40. Между нами твоя истинная, страница 95 – Екатерина Гераскина

Круг смолк. Даже те, кто гоготал громче всех, притихли. Бракк тоже замер, нахмурившись.

Плечи его всё ещё были напряжены, но в глазах мелькнула первая тень сомнения. Я медленно поднял голову. Склонил её к плечу — лениво, вызывающе. И произнёс спокойно, почти скучающе:

— Нападай.

Хохот взорвался снова, но уже нервный. Бракк рыкнул, рванул вперёд на прямой удар — классика тупого громилы, привыкшего давить массой, а не думать.

Я шагнул в сторону. Его кулак пролетел мимо. Клинок в другой руке, тоже ударил в пустоту. Он сопел уже как разъярённый бык.

— Стоять! — зарычал он и попытался схватить меня за плечо и приставить клинок к шее.

Я позволил ему почти коснуться.

А потом — ушёл в оборот, ударил рукоятью по запястью.

Послышался хруст. Он взвыл. Воины переглянулись. Я недал ему отдышаться — шаг вперёд, разворот, удар локтем в солнечное сплетение. Великан согнулся. Но я не хотел просто победить. Я хотел, чтобы об этом узнал Чарльз. Чтобы меня заметили.

Я ухватил Бракка за плечо, дёрнул, бросая на землю так, будто это не двухметровый гигант, а мешок с тряпками. Пыль взвилась.

Воины больше не смеялись. Я впервые за эти дни позволил себе хищно улыбнуться.

Бракк попытался подняться, но я поставил ногу ему на грудь и наклонился:

— Ты хотел посмотреть, на что я годен. Теперь видел?

Он хрипел, барахтаясь под моим весом.

— Ещё раз решишь открыть рот — я вырву тебе язык.

Тишина была такой плотной, что казалось, воздух стал вязким. Я оттолкнул Бракка, посмотрел вокруг на воинов, которые уже не издевались, а вглядывались в меня внимательно и оценивающе.

Кто-то прошептал:

— Кто он…

А я просто вытер кровь с руки, прокрутил рукоять клинка в воздухе, опустил лезвие к земле и произнёс:

— Если кому-то ещё интересно — я готов.

Но тут толпа воинов расступилась. Все продолжали хранить молчание. Воздух стал плотнее. Тяжелее. Словно в него подлили раскалённого железа.

Я уже знал, кто идёт. Развернулся в ту сторону. Это был Император-Драконов. Тот, кто хотел вновь сесть на престол, кто в своё время заключил перемирие с василисками и убил целую расу фейри ради личной мести. Тот, кто не достоин вновь сидеть на троне.

Он не узнал меня под личиной. Тяжёлые шаги раздавались почти бесшумно. Это был парадокс Чарльза: ходил так, будто ничего не весил, и в то же время воздух под ним вибрировал, как от огромной силы.

Он появился в живом коридоре, который образовали воины. Высокий, широкий в плечах, одетый во всё чёрное: короткий плащ на плечах, кожаная куртка, перехваченная ремнями, сапоги до колена. На суставе пальца — стёртая печатка принадлежности к древнему роду.

Седые волосы острижены коротко. И главное — глаза. Жёлтые, звериные. Он их даже не прятал. Этими глазами смотрел старый древний ящер — древнее любого из стоящих здесь драконов, и даже из живущих в империи.

Так смотрят те, кто слишком много видел и слишком долго живёт.

Чарльз приблизился на несколько шагов. От него фонило магией фейри. Это была старая, плотная, густая, как смола, магия.

Её запах оседал на моём языке — запах старого леса, кровии пепла. Он нажрался этой магии и живёт только сейчас за счёт того, что собрал при гибели волшебного народа. Передо мной стоял не бывший Император-Драконов. А паразит, живущий за счёт магии фейри. Хотелось убить его прямо тут, проткнуть его гнилое старое сердце. Но не мог. Нужно было подождать. Я пытался вспомнить, сколько ему лет, и помнил только, что ему пара сотен. Я ненавидел его за то, что он сделал со всеми нами, за то, что, вступив в сговор с василисками, позволил им переписать нашу историю. Кто мы без нашего прошлого? Лишь тени настоящих себя.