Книга Три желания, страница 13 – Ольга Придакова

— Я что-нибудь придумаю! Мама, отец!

Моя душа была в отчаянии. Нужно сосредоточиться! Если деньги подкинули, значит это кто-то из своих, местных. Значит на сходе кто-то очень сильно будет злорадствовать и думать, что у него всё получилось! Нужно лишь прочитать его мысли и сдать властям! У нас всё получится! Так думалось мне, пока заезжие инспектора дожидались, когда соберут сельчан для суда над бывшим старостой.

Наш дом стоял почти в центре деревни, на самой широкой улице, выделяясь резным крытым крыльцом и новенькой крышей, что Меркул перекрыл, став старостой деревни. Всё-таки статус обязывал. Поэтому народ начал подходить к нашему двору, рассаживаясь кто на лавочку у забора, кто на бревнышко у стены дома, а кто прямо на траву.

Местный лекарь, что так неудачно хотел меня похоронить, прикатил на своем тарантасе, запряженным в еще одну разновидность ездовых животных. Маленьких, невысокого роста, милых, домашних слоников — по здешнему, хоблов. Скотинка притулилась к обочине и мирно стала пощипывать травку, в то время как ее хозяин, пыталсявыставить себя в лучшем свете перед приезжей инспекцией. Он распинался в своих исключительных лекарских способностях, хвастаясь, что в деревне не осталось ни одного больного и только благодаря его стараниям! Что такие способности просто необходимы для столичного применения, но никак не предназначены для такой глуши. Может быть бувы поспособствуют...

Последним появилось семейство мельника, самого богатого и надменного представителя деревни. Впереди всех выступал сам глава, обряженный в белую рубаху с красной вышивкой по вороту и подолу. Подпоясанный шёлковым поясом, в мягких кожаных сапогах и добротных суконных штанах, заправленных в эти сапоги. Тёмные волосы мужика были тщательно прилизаны, на губах играла довольная улыбка. За ним вышагивал такой же расфуфыренный сын и замыкала шествие необъятных размеров мельничиха. Согнав с лавочки трех мужичков, одетых попроще, они чинно уселись с гордым видом победителей.

У меня екнуло сердце — вот оно! Я потихоньку стала смещаться в их сторону, оставив сгорбившуюся Стешаню, вышедшую вслед за помощником инспектора. Тот вывел безразличного ко всему Меркула и, поставив его посреди двора, защелкнул на запястьях каторжанские браслеты, лишающие магии. То же самое толстяк проделал и с матушкой. На меня же не обратил никакого внимания, видимо посчитав, что от родителей я никуда не денусь.

Долговязый инспектор стал зачитывать уже состряпанный приговор, а я, не вдаваясь в смысл его слов, пыталась сосредоточиться на мыслях близ стоящих ко мне людей.

— Именем короля и властью данной мне...

— Бедная Стешаня, бедная Дарина! Ай-ай-яй, что теперь с ними будет… — думала сердобольная старушка, живущая на окраине деревни, чью козу я лечила от вздутия.

— ...обвиняется в воровстве бывший староста деревни Мормышки…

— Какие красивые перстни! Интересно, а они настоящие или подделка? А может он, умеет иллюзию накладывать? Тогда почему не красавчик… — это мысли Мадинки, дочки кузнеца.

— ...и приговаривается к двадцати годам каторги на Мрачных островах…

— Почему Даринку не арестовали? Мое письмо еще не дошло? Или уже успела обзавестись покровителем?

А это уже интересно! Ого! Наш лекарь оказывается не так прост, как кажется. И что я ему сделать успела? Но, это потом, это не то! Ох! Меня закружило водоворотом из эмоций, — сочувствующих, равнодушных, горячих от боли и холодных от злорадства!