Книга Мачеха Золушки - попаданка, страница 256 – Мария Максонова

У Флоренс хорошо получалось с бухгалтерией, поставками и отгрузками, она мягко, но строго общалась с персоналом и поставщиками, проверяла все до последней циферки. В целом она была хорошим организатором, но художественный вкус, типажи лиц, цветокоррекция — это было ей не интересно. Она готова была слушать и тщательно вела конспект, но применять у нее не выходило, это было не ее.

Вот у Зоуи были способности, как оказалось, она рисовала неплохие акварели когда-то, но отец перестал оплачивать учителя — это не то, что покажешь потенциальному жениху. Она понимала про свет и тень, про плавные переходыи необходимость мягкой растушевки, иногда подавала интересные идеи. Но она была скорее практиком — могла, подучившись, классно наложить макияж, но не обучать других. А визажистом в этом времени девушка знатного происхождения быть не мола, потому-то я и решилась открыть курсы, а не работать самой. Для того, чтобы преподавать, Зоуи не хватало авторитета, умения «держать аудиторию», видеть чужие ошибки и уметь грамотно на них указать, чтобы и не унизить, и объяснить. А ей пока было проще исправить самой, чем объяснить, как, зачем и что она делает.

Поэтому оставался только Деймон, он был моей поддержкой и опорой, хоть ему бы удобнее было бы в своей лаборатории. Но, пока масштабы позволяли, а созданная продукция еще не была распродана, он мог заниматься еще и уроками.

Сам курс обучения был коротким, но интенсивным — по моей задумке клиентки должны были продемонстрировать результаты уже на ближайшем балу, так что занимались мы практически целыми днями. Конечно, еще нужно было «набивать руку» и тренироваться, но я надеялась, что, зная теорию, камеристки дальше смогут продолжать учиться самостоятельно. Или будут проходить наши дополнительные мастер-классы.

Время бежало, будто лишенная тормозов машина, грозя сбить все на своем пути. По утрам я теперь наблюдала, как мои девицы, приплясывая от нетерпения, разбирают почту.

Первое письмо, отправленное принцем Леоном, грозило оказаться в мусорной корзине. Послание, пришедшее на следующий день, Патрисия все же прочитала, но фыркнула и заявив, что отвечать не собирается, бросила на столе. А третье... третье все же возымело свое действие. Тогда, покраснев, она прижала письмо к груди, почти пища от счастья, и написала ответ. Совершенно невинный и ничего не значащий. В то время, как Леон писал о своих чувствах все более пылко, Патрисия словно в танце, отступала и «не понимала» его намеков.

«Мое сердце сгорает от нетерпения, так я хочу вас увидеть», — писал он.

«Быть может, вам вызвать лекаря? Вы заставляете меня волноваться за ваше здоровье», — отвечала девушка.

«Я готов смертельно заболеть, если буду знать, что вы будете сидеть у моей постели», — не отступил Леон.

И так далее, но все — в рамках приличий. Мне оставалось только порадоваться, что они помирились, и, быть может... быть может... все же, официальнаяпереписка — это не тайные послания, сплетни уже ходили по светским салонам, о девочках уже говорили как о «тех самых дочерях маркизы Крантерлот, одна из которых очаровала среднего принца». Это немного заставило немного утихнуть моих недоброжелателей, сплетни о том, что мое дело лишилось поддержки, ходили, акционеры беспокоились, но интерес принца помогал придержать панику.