Книга Мачеха Золушки - попаданка, страница 254 – Мария Максонова

— У нашего монастыря ведь много частей: есть храм, открытый для посетителей, гостиница для паломников, сиротский приют. Есть сам монастырь, где большая часть монахинь живет и воспитанницы, есть школьные классы, тут и музыке обучают, и этикету, и другим важным для юной леди наукам. А есть скиты — в горах поселения, где по преданиям освященный богами источник бьет, где травы целебные собирают. Туда для исправления провинившихся отправляют, но и просто самых преданных монашек, кто хочет врачеванию научиться и прочих.

Я нахмурился, прежде я не задумывался о том, откуда берутся настойки на травах, которыми славится этот монастырь.

— Афинасию привезли к нам в скиты поздней ночью на карете без герба, только след от него виднелся, будто накладки недавно сняли. Меня настоятельница прежняя не любила за упрямство, для перевоспитания частенько в скиты отправляла на неделю-две. Говорила-то, конечно, что хочет, чтобы я в целебных травах разбираться начала, но на деле, — она махнула рукой. — Но как Афинасию из кареты тащили и какими словами она ругалась, я на всю жизнь запомнила. Заперли ее в отдельном доме, монашенок, принявших обет молчания, к ней приставили. Все ждали, когда она успокоится и смирится, а она — ни в какую. Только позже пришла в скиты женщина, назвалась ее служанкою и сказала, что хочет быть послушницей. Только она ее успокоила, заставила в одежду послушницы из мирского переодеться. Но все равно Афинасия работать с травами отказывалась, носом крутила, а потом стала жаловаться, что ее тошнит от резких запахов. Беременна она была.

— Я так и понял, — кивнул я.

— Я-то не все время в скитах пробыла, но иногда меня отправляли, и тогдаее видела. Служанка та вокруг нее скакала, всю работу за нее делала, да уговаривала, чтобы Афинасия себя потише вела и посмирнее. Та, вроде, и слушалась, но как что не по ней — вспыхнет, чашку в стену швырнет или еще что выкинет. Со скитов-то не сбежать, пешком беременной по горам не уйти, она все надеялась, я так поняла, что ее в обычный монастырь перевезут, но нет. Дальше я всего не видела, но поняла так, что держали ее в там до последнего, до самых родов, там и ребеночка приняли. А после его увезли в монастырь и ночью под двери храма подложили, чтобы он получил статус благословенного — коли выживет, с такого ребенка все грехи его родителей смываются, он чист и невинен что в глазах богов, что перед людьми. Следом за ним и Афинасию привезли, еле ходила, но в храм вошла, во дворе на колени рухнула и попросила настоятельницу ее принять в послушницы — все честь по чести, как положено. Я уж подумала — смирилась девка со своей судьбой. Привечала ее, жалела. Знаю я, сколько горя женщинам от мужиков-то достается, саму в монастырь свекор заставил уйти, после смерти мужа моего решил, что, коли в его доме живу приживалкой, то можно и воспользоваться, — монашка скрипнула зло зубами, сжала натруженные руки в кулаки, вспомнив свои проблемы.

— Значит, Афинасия успокоилась, она же постриг потом приняла? — перевел я разговор на интересующую меня тему, хоть женщину и было жаль.

— Тянула она долго, матушка-настоятельница к ней и так, и эдак: прими, мол, богов в свое сердце. А та глазки опускает и лепечет: богов-то я принимаю, да только боюсь, что еще недостаточно чиста в помыслах. Однако, в итоге ей письмо пришло, она трое суток в келье прорыдала и согласилась.