Книга Чужая невеста для звездного странника, страница 59 – Наталия Журавликова

Наконец-то меня отпустили. Сразу после примерки я под встревоженным взглядом Герии отправилась к программистам. Может, у меня и правда уже критическое состояние и мне не поможет даже поддерживающая терапия?

Тогда чего себя слишком беречь и лишать окружающих моего дара, пока он работает?

Совместная работа с программистами стала спасением и позволила хоть ненадолго отодвинуть мрачные мысли. О том, чему суждено случиться, но этого все  равно не будет. Потому что в жизни есть такие вещи, как долг и ответственность.

Папа сначала возражал, призывал не расходовать силы понапрасну. Но я его упросила дать мне хоть немного побыть полезной уже сейчас.

Меня увлекла расшифровка базы. За компьютером я сидела по пять часов подряд, отвлекаясь лишь на еду и примерку платья.

Состояние мое можно было описать в двух словах: стабильное недомогание.

Голова кружилась, но познавательные функции не нарушены. Хоть доктор Памер на осмотрах и хмурилась, когда думала, что я не вижу.

— Ты проделала такую колоссальную работу, Исабель! — восхищался Латч, программист, с которым я в паре трудилась.

Без ложной скромности я и правда помогла продвинуться в расследовании делишек “Черной смерти”. Списки нанимателей росли, и это было очень интересно. Оказывается, многие официальные лица не брезговали грязными методами. Ради денег и власти. Папа вышел на комитет межгалактической безопасности, и нам собирались прислать оттуда представителя.

— Мы влезли в клубок оголенных проводов под высоким напряжением, — вздыхал отец, — сколько скандалов вселенского уровня может вызвать полная расшифровка базы, и подумать страшно.

— Может, оставить как есть? — осторожно спрашивал Латч.

Но папа исповедует высокие моральные принципы. И малодушничать отказался.

Увы, в нашем личном расследовании этот кладезь информации никак не помог.

Но и я еще была далеко от финала.

Виски горели, глаза щипало, но отступать я не планировала. Что лучше всего, пока я работала, у меня был повод не отвечать Хэмилу по первому его звонку. Да, это трусость. Но я себе ее сейчас  позволила.

Этот милый, славный парень и так получит меня до конца моих дней. Пусть же хоть оставшаяся пара недель будет моей.

— Исабель! Вот ты где!

В нашу рубку нервным шагом зашла доктор Этна Памер.

— Неужели забыла?

— О чем? — я отвела взгляд от монитора и попыталась сфокусироваться на медике.

— Академик Шенсон уже прибыл! И хочет видеть тебя. Ты пропустила его стыковку!

Точно. За увлекательным занятием три дня пролетели незаметно.

Меня тряхнуло. Как же страшно. Инстинктсамосохранения — это естественно. Подумать жутко, что меня не станет. Мир погаснет. Двойственное чувство, с одной стороны, хочется уже пойти к академику Шенсону и узнать, сколько мне осталось. С другой — вот бы спрятаться. В чьих-нибудь надежных и теплых объятиях, например. И не высовываться, пока все не прекратится.

Я извинилась перед Латчем и пообещала вернуться к нашим делам завтра. А сама пошла за доктором Памер на негнущихся ногах.

Академик Куцер Шенсон катался по диагностическому центру в кресле. Отталкивался от высокотехнологичного стола, на котором можно не только обследования проводить, но и операции делать. Правда, не очень сложные.

Когда мы с Памер зашли, гений проезжал мимо нас по диагонали.