Книга Посткарантин, страница 120 – Злата Косолапова

Погуляв между торговых рядов и жилых помещений ещё минут десять, я вернулась в переход, в наш с Вебером «гостиничный номер». Рекс и Декстер по‑прежнему лежали на полу и грустно сопели. Заметив записку, оставленную мне Сашей, которую я неаккуратно бросила, я подхватила её с пола.

Сжав листок бумаги в руках, я в бессилии опустилась на спальник Вебера, при этом растолкав Рекса и Декстера. Те были сонными и понурыми, и я их понимала, они скучали по Веберу едва ли меньше меня.

Я опустила лицо, и тут меня будто бы припечатало огромным булыжником. Все эмоции и чувства вдруг смешались в одно – волнение за Вебера, страх за его жизнь, досада, грусть, обида, гнев. Я аккуратно сложила листок бумаги с запиской, убрала его в карман толстовки, подтянула к себе колени и обхватила ноги руками. Несколько минут я смотрела в одну точку и думала о том, что со мной будет, если вдруг Вебер не вернётся.

«Сердце, наверное, остановится», – как‑то очень по‑детски подумала я.

А ведь почему по‑детски? Разве не хватит меня удар? Разве не поразит меня горе от и до, если с ним что‑то случится? Сколько потерь в своей жизни я смогу ещё вынести? Не знаю. Но эту – не смогу точно.

Я закрыла глаза и положила лоб на острые колени. Я люблю его. Так сильно люблю, что у меня сил нет.

Я посмотрела на часы. Прошло сорок минут с тех пор, как я ушла из комнаты Кольта. Ждать больше не могу. Вернусь к нему, вдруг есть новости. Я медленно поднялась со спальника, глубоко вздохнула, всеми силами стараясь взять себя в руки, и снова вышла в переход.

***

Он стоял напротив стола Кольта. Когда я зашла, на его лице, так же, как и на лице Кольта, тут же отразилось такое смущенное замешательство, такое волнение, что я сразу поняла, что еговызвало именно моё появление.

Но то, что что‑то не так, я поняла сразу, ещё тогда, когда только появилась в комнате. Их лица были слишком бледными, а глаза горели. Мальчишка, несуразный, слишком худой, растерянный, весь исцарапанный, с лицом, перепачканном в грязи, выглядел отрешенно, Кольт – мрачно.

Увидев меня, они замолчали, хотя до этого о чём‑то шептались, по‑видимому, уже долго.

Я вошла в комнату снова без всякого стука. Не до церемоний. Немая сцена без всяких приветствий и представлений длилась порядка минуты. Мальчик смотрел на меня как‑то уж очень испуганно. За эту минуту он, кажется, ещё больше побледнел, и от этого его веснушки стали казаться куда ярче.

– Ты… Маша? – спросил он вдруг у меня. Кольт посмотрел на мальчика, тяжело вздохнул и сердито покачал головой.

Я кивнула. В груди уже всё дрожало, меня терзало что‑то, какой‑то ком из страха и дурного предчувствия.

– Да.

– Я Сеня… Арсений… Конопатый, короче… – Мальчик стушевался. Виновато потупил взгляд. – Мне друг бежать помог… Вебер со мной был…

Я урвала короткий вздох, а после – всё, дыхание перехватило до расползшегося в лёгких огня. Всё зазвенело в голове, внутри с надрывом начало трещать, словно ломающиеся на части доски.

– Где он?

Сеня пожевал губы, кинул взгляд на Кольта, но тот, прикрыв глаза и разочарованно поджав губы, отвернулся.

– Со мной был… – снова начал мальчик.

– Где он?! – рявкнула я.

– Он у них… Там… – испугавшись, ответил Сеня. – На Комсомольской… В бараках.

Сначала меня накрыло облегчение – жив. Главное. Затем удивление – в бараках? Вопросы закрутились в голове, но надломленного голоса хватило только на один.