Книга Трудности перевода с драконьего, страница 22 – Марина Ефиминюк

— Он приложит усилия, чтобы тебя вернуть, — уверенно заявил Зорн. — Ты разорвешь брак с драконом, Эмилия. Ни для кого не секрет, что мы не выносим, когда нас лишают сокровищ, и непременно хотим их вернуть.

— Но я для тебя не сокровище, — выставляя на поле миниатюрного стража, заметила я.

— Твоему бывшему жениху об этом необязательно знать, — хмыкнул владыка и, не задумываясь, сделал ход. — Просто прими этот дар.

— У меня есть выбор?

— Едва ли, — вкрадчиво отозвался он.

За окном окончательно сгустилась темнота, теплый свет магических ламп смягчал резковатые черты Зорна. Уперевшись локтями в подлокотники кресла, он сомкнул кончики длинных пальцев. На руках не было ни одного украшения.

— У нас ничья, — прокомментировала я расстановку фигур в эграмме.

— Вижу, — согласился владыка.

Взявшись за острый шпиль, я аккуратно уложила свой замок на доску и тем самым приняла поражение.

— А это мой первый дар жениху, кейрим Риард…

Внезапно глаза Зорна утеряли человеческий вид: зрачок вытянулся, а вокруг радужки вспыхнул оранжевый ободок. Мгновение, и наваждение прошло. Драконья ипостась вновь надежно спряталась под человеческим обличием.

— Доброй ночи, — попрощалась я и поднялась с кресла.

— С нетерпением буду ждать новой партии, Эмилия, — проговорил он тихим голосом с хрипотцой.

Утром художник нанес последний мазок на мой добрачный портрет и объявил, что работа закончена. Я вздохнула с облегчением, но рано радовалась! На следующий день в покоях появился другой художник и заявил, что кейрим оказал ему огромную честь написать мой добрачный портрет.

— А с первым что случилось? — недоуменно протянула я. — Потеряли по дороге к галерее?

— Очевидно, кейрим посчитал его недостойным, — не особо дипломатично ответил портретист. — В ваших покоях плохой свет.

— Ладно, кто платит, тот и заказывает музыку, —едва слышно пробормотала я на родном языке талусскую поговорку, и Ренисса едва слышано фыркнула, не сдержав смешок.

Новый шедевр, достойный родовой галереи Риардов, создавался в главном зале, через открытые двери которого была видна та самая экспозиция. Я попросила расставить жаровни с тепловыми камнями, чтобы не окоченеть во время позирования, и четыре дня из стрельчатого окна любовалась мокнущими под дождем окрестностями.

Ко мне приходила сваха и рассказывала, как продвигается подготовка к брачному ритуалу. По большей части пока слуги под чутким руководством Тиля отмывали и без того сияющий чистотой дворец. Поставленная мной фигурка замка в эграмме все эти холодные, сумрачные дни одиноко стояла на игровом поле. Зорн не вступал в игру.

— Восхитительный портрет! — закудахтала сваха в самый последний день, изучив работу художника. — Вайрити Власова выглядит на пять лет моложе!

— Благодарю, — ни капли не смутился художник громкой похвалы. — Невеста кейрима достойна самой светлой палитры!

На следующее утро в покои вкрадчиво постучались, и бочком втиснулся худенький юноша. Заметно заикаясь, он представился художником и объявил, что кейрим поручил ему написать добрачный портрет невесты.

Я почувствовала, как неприятно дернулось веко, и осторожно, чтобы не сорваться, пристроила на блюдце чашечку с кофе. Ренисса замерла с подносом в руках, видимо, догадываясь, что сейчас хозяйку разорвет на лоскуты от возмущения. Художник тоже заметил, как невесту перекосило. Он попросил меня прийти в золотую гостиную и проворно сбежал, не вступая в разговоры.