Книга Трудности перевода с драконьего, страница 25 – Марина Ефиминюк

Однако покоя не видела даже во сне! С двух сторон меня атаковали Риарды. Сама не поняла, в какой момент оказалась в центре семейного примирения, больше похожего на беспрерывный скандал.

— Ты посмотри на него! — ругалась Эмрис, ворвавшись ко мне в гостиную.

В этот момент я смотрела на портновский манекен со свадебным алым нарядом, расшитым золотой нитью.

— А что не так?

— Он прислал мне цветы! — заявила она возмущенно.

Очевидно, что речь шла не о платье, а об Ашере, всячески доказывающем супруге космическую любовь. Пригласить на свидание собственную жену он все еще не решался, пытался одарить и умаслить. За идеями приходил ко мне, и чем больше старался, тем хуже выходило.

— Какие? — осторожно уточнила я.

— Живые! — воскликнула Эмрис. — Я встретила его в коридоре и отдала корзину с этими цветами прямо в руки. Пусть сам любуется! Лучше бы, как в прошлый раз, подарил драгоценности! Рубины не изменяют.

— И ты их отослала обратно, — ради справедливости напомнила я.

— Рубин был один! — парировала она. — Ненавижу его!

— Рубин? — окончательно запуталась я.

— Ашера!

В общем, зря я заставила посла штудировать книгу по флорографии, чтобы он научился отличать цветочные символы нежности, страсти и траура. Ашер решительно обсуждал полученные знания и требовал перевести непонятные слова с валлейского, который понимал весьма посредственно. Прямо через окно из соседних покоев. Посреди ночи! Я искренне ждала брачного обряда, чтобы перебраться в другую часть дворца и наконец по-человечески выспаться.

Ночь перед свадьбой называли «тихой ночью». Никаких празднеств и долгих ужинов не устраивали. С темнотой дворец окунулся в спокойствие и умиротворение.Ренисса позвала в покои банщиц, на три часа превративших ванную комнату в термы.

Умелые девушки принялись готовить невесту к первой брачной ночи: натирали меня ароматными солями, обворачивали ноги жгучей смесью, никак намешанной из пепла из-под котлов преисподней, втирали масла в кожу и волосы. Нанесли на лицо какую-то дрянь, застывшую в маску. Когда снимали, думала, что останусь без бровей, но обошлось.

Спать меня укладывали с песней. В прямом смысле этого слова. Начали петь, что невеста проводит последнюю ночь в одиночестве, а на следующую — сильный крылатый мужчина разделит с ней ложе в первый раз. В моей жизни вообще уже ничего не было в первый раз, и спать, предполагаю, крылатому мужчине придется на диване, если в его покоях такой имеется, но исполняли с душой. Все, как велели традиции. Разморенная и осоловелая от косметических процедур, я заснула быстрее, чем они добрались до последнего куплета.

— Невестка! — раздалось в тишине.

Как и много раз до того, я мгновенно пробудилась и села на кровати. В ушах звенело, в глаза словно насыпали песок. От недосыпа мне хотелось убивать. Или хотя бы морально уничтожать.

— Невестка, поговорить надо! — видимо, окончательно решил добить меня Ашер.

Скатившись с кровати, я запуталась в подоле длинной ночной сорочки с глухим воротом и от души выругалась на родолесском языке. Балахон специально шили на тихую ночь, а в итоге ночь-то оказалась ужас какой шумной!

С самым злобным настроем я резко раскрыла створки, недавно начавшие неприятно скрипеть. Ледяной сквозняк ударил в лицо, окончательно выбив последние крохи сна. Я перегнулась через подоконник и посмотрела на Ашера, свесившегося из своего окна.