Книга Хозяйка разорённого поместья Эшворт-холл, страница 44 – Айлин Лин

– Энни, – повернулась к своей помощнице, мы с тобой займём комнаты в восточном крыле, твоя та, что раньше принадлежала Жюли, – девушка удивилась, но согласно кивнула, – а я "перееду" в покои Дарены.

– Понял, тогда я остановлюсь в той, что ближе к лестнице, – кивнул сэр Блэквуд, слегка мне поклонившись.

Энни проводила его наверх, а я задержалась на кухне, чтобы обсудить с Полли запасы продуктов. Выяснилось, что в погребе почти ничего не осталось. Дарена вывезла всё, что можно было увезти: мешки с зерном, бочонки с солёной рыбой, копчёности. Остались только покрытые плесенью корнеплоды.

Прежде чем подняться в свою новую комнату, забрала из каморки соломенный тюфяк и старый плед, кинув всё это на доски кровати, наконец-то, легла. Покрутившись немного, приняла более-менее удобное положение и почти мгновенно провалилась в тяжёлый сон без видений.

Утро началось с криков петуха и бледного света, лившегося в окна. Я с трудом разлепилатяжёлые веки, кряхтя, как старушка, села, чувствуя, как снова неприятно заныли ушибленные рёбра, наверное, сказалось вчерашнее путешествие в город. В дверь постучали, и в комнату вошла Энни.

– Доброе утро, миледи, – сонно улыбнулась она, ставя на стол таз и кувшин с водой. – Принесла вам умыться.

– Доброе, Энни. И спасибо, – стараясь подавить зевок, встала.

Сделала простую гимнастику, разгоняя кровь по одеревеневшему телу. Помассировала затёкшую шею, после чего умылась и позволила Энни расчесать мне волосы.

– Что будем делать? – спросила девушка, ловко управляясь с грубым деревянным гребнем.

– Первым делом осмотрим земли, хотя бы их часть, мне нужно понять, насколько велики наши проблемы, а уже потом я засяду за план выхода из кризиса.

– Ничего не поняла, но звучит неплохо, – смущённо улыбнулась девушка.

После скромного завтрака из овсяной каши на воде я объявила:

– Джон и Полли, на вас огород. А мы втроём отправимся в ближайшую деревню. Хочу познакомиться с людьми, осмотреться.

Мы вышли из дома около восьми утра. Конец августа выдался тёплым и сухим, воздух был свеж и прозрачен, небо безоблачным. Я надела одно из своих мешковатых платьев. Энни несла небольшую сумку со свежеиспечёнными лепёшками и водой.

Дорога к первой деревне, Миллбрук, пролегала через поля, некогда, должно быть, плодородные, а теперь заросшие бурьяном и чертополохом. Кое-где виднелись остатки изгородей, покосившихся и разваливающихся. Чем дальше мы шли, тем очевиднее становились масштабы катастрофы.

Огромные площади представляли собой унылое зрелище: земля растрескалась, покрывшись сетью глубоких трещин и зарослями сорной травы чуть ли не по пояс. Кое-где стояли мутные лужи…

Я остановилась на краю одного из таких участков, всматриваясь в пейзаж. Проблема была очевидна: нет дренажа. Весной и осенью, после дождей и таяния снега, вода не уходила, скапливалась, превращая пахотные земли в трясину. Летом болота подсыхали, но почва, закислённая и отравленная стоячей водой, оставалась непригодной для посевов. А с приходом осенних дождей всё повторялось снова.

– Весной тут сплошное море воды, летом оно подсыхает, но толку никакого, земля мёртвая, – тихо прокомментировала Энни, стоявшая рядом со мной.

Сотни акров, превращённых в бесполезные сезонные болота. А ведь они когда-то были плодородными полями,приносившими доход.