Книга Шепот в темноте. Книга 2, страница 146 – Vera

— Мама, — мрачно произнес Умберто. — Откажись от своих слов.

— Больше я не в силах смотреть на это, — печально отозвалась женщина, продолжая стоять по стойке смирно. — Никто бы не смог, не сойдя с ума от всего, что тут было. Если бы ты не желал стать таким же, как твой отец, мне бы хватило сил молчать дальше, надеясь, что со смертью Джакомо зло сойдет с ним в могилу, но ты убил все мои надежды. Боги, спустя столько циклов я все еще надеялась на что-то, но больше не могу.

— Есть ли прямые доказательства причастности вашей семьи к преступлениям, которые вы упомянули? — строго произнес король, разглядывая главу клана.

— Обыски подтвердят мои слова, — вздохнув, произнесла мадонна Франческа. — Также есть дневники моего мужа, который скрупулёзно записывает имена всех жертв. И это панно.

Последнее удивило всех, а особенно принца, который все это время стоял рядом с огромным мозаичным украшением холла. Множество красных ромбиков поднимались от пола до высокого потолка, удерживаемые золотым креплением. Не все детали были красными, некоторые имели черный цвет, а иные — дополнительное украшение в виде еще одного ромбика внутри.

— Цвет семьи Пеларатти — черный оникс, — произнесла хозяйка дома, пока все осматривали панно. — Когда я прибыла в этот дом, на стене красных ромбов было значительно меньше, хотя и их количество было безумно огромным. Со временем мои служанки исчезали, а в мозаикепоявлялись красные вставки.

Зан, как и все, в шоке осматривал ромбы, даже мысленно не представляя, сколько здесь красных элементов. Больше всех был поражен принц, который даже не мог закрыть рот от удивления.

— Почему некоторые из них двойные? — медленно и непонимающе спросил Эриал, указывая на один такой красный ромбик.

— Так обозначены женщины, носившие под сердцем ребенка, — едва сдерживая слезы, тихо произнесла мадонна Франческа в полной тишине.

Осмыслить услышанное просто невозможно. Зан взглянул на шокированного Тэрона, который даже качнулся на месте. Принц заморгал, явно чувствуя себя еще более изумленным, а король продолжал смотреть на мозаику, мечась глазами из края в край.

— Джакомо Пеларатти, — тяжело дыша, произнес монарх. — Ваши преступления перед Фарогосом и короной столь тяжелы, что вы не заслуживаете суда и даже могилы. Ваш клан подлежит полному истреблению, и любое упоминание вашего имени отныне карается законом до полного исчезновения. Имена ваших предков будут стерты с могильных плит и уничтожены. Все слуги виллы и гасиенды будут подвергнуты допросам и разделят вашу участь, а сами дома подлежат уничтожению. Все активы клана станут собственность короны.

Оба связанных мужчины затрепыхались, но Зан продолжал удерживать главу опальной семьи.

— Привести приговор в исполнение, — сурово произнес король глядя в глаза Джакомо Пеларатти.

— Именем короля, вы признаетесь виновным в совершенных деяниях. Я — Зан Аламарас, государственное правосудие, лишаю вас жизни, — произнес мужчина, прежде чем опустить кухонный топор на шею шокированного хозяина дома.

Когда то же самое произошло и с Умберто Пеларатти, его мать в последний момент закрыла глаза, отвернувшись от вида покатившейся головы.

— Донна Франческа, — произнес король.

— Я хочу разделить участь сына, — перебила его женщина, удивив всех присутствующих.