Книга Имя Кати, страница 113 – Павел Губарев

— Моё тело. Это всё ещё я. Извини, мне крышу рвёт. Немного. Обними меня. Я всё же не могу понять. Ты говоришь, я брошу тебя. Я изменюсь. Когда это произойдёт? Как? Я проснусь и пойму? Что это за день такой особенный будет?

— Вторник. Люби меня до вторника.

Психотерапевт сказал, что сперва цифры будут расти, а потом начнут плавно снижаться. Ани показалось это странным, но он поверил. Опыт внедрения метрик на работе говорил ему, что если выразить какую-то величину в цифрах, то, во-первых, цифры окажутся вовсе не такими, как тебе кажется, а во-вторых, величина начнёт меняться просто потому, что ты за ней наблюдаешь.

Так же и с тревогой.

Ани начал отмечать уровень тревоги по шкале от одного до десяти. Каждый час. Дотошно, как он умел и любил.

Сперва ему предложили другую психотерапевтическую технику — визуализации, но Ани не получалось представлять спокойные места и спокойные дела. Ни транскраниальная стимуляция, ни препараты не помогали. В спокойные места (просторный дом у моря, белые занавески, терраса) вползал головастик размером с собаку и смотрел на Ани пристальными, вопрошающими глазами дилера из библиотеки — это была тревога.

Теперь Ани записывал цифры — и вместо уродливого головастика видел плавно падающий график.

Тревога была восемь, когда они въехали в чужую квартиру.

Тревога была девять, когда Ани созванивался с людьми, контакты которых ему сбросил робот.

Тревога стала шесть, когда люди с некоторым раздражением, но терпеливо ответили на его странные вопросы. Да, квартира на это имя. Да, Можайское шоссе,дом 33. Был запрос, запрос исполнили. Какие-то замечания? Да, счета на это имя. Зачем эти вопросы, ещё и по голосовой связи? Хотите убедиться — отправьте запрос в госреестр, в банк, в налоговую. Откуда переведены деньги? А вы не знаете? А зачем спрашиваете? Ну вот и не спрашивайте. Спасибо, что позвонили. Если возникнут ещё вопросы, то, пожалуйста, НЕ обращайтесь.

Тревога была восемь каждый раз, когда он подходил к подъезду новой квартиры. Сердце билось, ладони потели. Но через три дня он подходил к подъезду с тревогой в шесть.

Ани попросил очки показать ему график и обнаружил, что шесть — это пиковое значение за эти самые, последние три дня. Но сейчас будет восемь, а то и девять. Один раз, но надо.

Он подошёл к библиотеке. Он знал, что там будет человек с длинными волосами цвета чесночной шелухи, и если Ани поздоровается с ним и задаст правильный вопрос, то тот продаст ему диспенсер с транквилизаторами, причём такими, которые в России не продаются даже по рецепту.

Но он пришёл не за этим. Ани решил, что даст графику падать без помощи химии. И если график не будет сопротивляться, то Ани больше не будет принимать таблетки никогда. Он вспоминал мелкие менеджерские тревоги, и ему становилось смешно. Транквилизаторы? Из-за этих пустяков? Теперь глотать таблетки на ночь было как бояться ходить по лужам, когда постоял на палубе в шторм.

Ани зашёл в библиотеку. В отражении стеклянных дверей мелькнуло малознакомое лицо — новый Ани. Ани поправил новый пиджак, под которым была старая серая водолазка, и шагнул в тихое шуршание библиотеки. Старые книги, компьютерные терминалы, неофициальный клуб знакомств в дальней комнатке, откуда доносился приглушённый смех и запах дорогого чая. Всё как в прошлый раз.