Книга Имя Кати, страница 119 – Павел Губарев

— Не знаю. Но Маша точно копирайтер.

— Да погодите вы. Почему вдруг корпоратив?

— Да понятно, почему, — сказал Алексей. — Вы что, новостей не читаете?

— Нет, конечно. У нас что, нервы стальные — новости читать?

— Так что в новостях?

— Да прижимают нас. Таких, как мы. Ну не нас, а… такие отделы. Поэтому банк делает вид, что у него нет такого отдела. И чтобы мы не выделялись, он заметает нас под ковёр. В частности — делает нам обычную, а не расширенную страховку. Как всем. И обычный корпоратив. Потому что полагается. Как всем.

— Прижимают? Почему?

Алексей фыркнул, но не ответил.

— Это незаконно. То, что мы делаем.

— То, что с нами делают.

— То, как это с нами делают.

— Смотря как трактовать закон.

— Да как угодно. Незаконно — и всё.

— Ух, правда? Незаконно? Ты мне не говорил, — Алиса посмотрела на Алексея.

Все посмотрели на Алису.

— А…

— Да, я не работаю с вами, — сказала Алиса. — Я учусь на архитектора. Второй курс МАРХИ.

— Э-э-э, почему она здесь?

— Я её привёл, — сказал Алексей. — Вы приглашение читали? Там указано: «Плюс один». Можно пригласить члена семьи или партнёра.

— А это член семьи или партнёр? — тихо спросил кто-то.

— Алиса — моя девушка, — сказал Алексей.

Алиса покраснела.

Пришло ещё семь человек.

Некоторые бутылки опустели наполовину, а некоторые на треть, и Кирилл запомнил — какие, хотя отметил, что вывод о популярности напитков делать пока рано, потому что данных недостаточно, что говорит о слабой статистической мощности.

В зале стало шумно. Люди быстро начинали общаться как старые знакомые.

Потому что таковыми и были.

— Есть такое английское выражение — «слон в комнате». Это когда в разговоре такая тема, о которой все знают и которую никак не обойти, — сказал Сергей Алисе.

— «Слон в комнате» — это когда все думают о чём-то одном важном, но не говорят, — поправила его Маша. — А здесь только об этом и говорят. Вот послушай.

И Алиса стала слушать. Она давно оставила Алексея в кресле и бродила вокруг стола, делая вид, что выбирает напиток, и останавливалась возле беседующих.

— Ну не знаю, — сказал «аналитик». — Что нам, вызвать полицию?

— Наверняка юристы банка уже подстелили соломы.

— И на эту солому прольётся чья-то кровь.

— Ай, брось. Это «системообразующий банк». Кто его тронет.

— Банк не тронут. А пару менеджеров могут, э-э-э, принести в жертву. Как барашков.

— Как козлов отпущения.

— Да пошлиони все. Депутаты эти хреновы. Мешают работать.

— Работать… а что ты делаешь? На работе?

— Не знаю. И знать не хочу.

— А я хочу. Вот спросят меня дети: что ты делаешь? А я…

— Ну так уволься, что ж ты.

— Уволься… а кто детей кормить будет?

— Дети… Кстати о детях. Алиса!

— Да?

— Вы что думаете обо всём этом? Как единственный нормальный человек?

— Ну… я думаю, что это… загадочно.

— Так.

— И круто.

— Так.

— И очень… лихо.

— А что, простите, лихого? Вот мы. Простите, люди, которые, простите, сами не знают, что делают на работе.

— Ну это как гонщик. Который мчится. Неважно, куда. Это как… Джексон Поллок, который рисовал, не зная, что. Интуицией.

— Вам нравится Поллок, Алиса?

— Ну не знаю… да, конечно! Но как бы… это не мой любимый художник.

— А кто любимый?

— Поллок — мазня!

— Уйди, аналитик, ты пьян.

— Я пьян?

— Ты утратил самоконтроль.

— Ха. А ты себя контролируешь? Всегда? Даже на работе?

— Слушайте, а зачем вообще? Ну вот это вообще? — спросила Алиса.