Книга Год Дракона, страница 137 – Вадим Давыдов

Когда Майзель закончил живописать их с Вацлавом усилия по превращению бывшей периферии в супердержаву, – почти дословно так, как излагал Андрею с Татьяной, – Елена молчала очень долго. Он даже забеспокоился:

– Пани Елена?

– Теперь я понимаю, почему люди с таким неподдельным энтузиазмом воспринимают ваши геополитические фортеля́, – наклонив голову, она посмотрела на Майзеля. – Если вы и залезаете им в карман, то лишь затем, чтобы положить туда крону-другую, а никак не вытащить. Боже мой, – вздохнула она, – да ведь и на самом деле картина выглядит в точности, как вы её – схематически, ну и пусть! – обрисовали. Вы всё это на самом деле совершили! Почему я никогда не давала себе труда сесть и проанализировать ваши действия в ретроспективе?! Воистину, довлеет дневи злоба его!

– К сожалению, ты – не единственная из вашей тёплой компании, кому лень сделать такой анализ, – невесело усмехнулся Майзель. – О том, как именно всё происходило, об интригах, подкупах, странных смертях, о наших победах и не только победах, – кто-нибудь, наверное, напишет когда-нибудь целую полку романов, – он провёл рукой по подбородку. – Но это буду не я, пани Елена. Не сомневайся. Я не умею, да и занят немножко, – сама видишь.

– Вы оказались и вправду ловчее всех, – Елена откинулась на спинку дивана. – Я кое-что всё же помню, хотя и была тогда едва ли по-настоящему взрослой. Помню, как взбесили меня поначалу все эти шашни с Ватиканом. Это вообще чего ради? Чехи, возможно, самая атеистическая нация из всех европейцев!

– Кто-то неглупый однажды заметил: атеизм – тонкий лёд, по которому один человек пройдёт, а нация – провалится. Во всяком случае, дров нельзя наломать.

– Да ведь вообще весь мир – это узкий мост, и главное – не бояться, – уголки губ Елены слегка приподнялись в саркастической усмешке.

Майзель поперхнулся и посмотрел на неё удивлённо. И тут же расплылся в улыбке от удовольствия:

– Здорово! Молодец, пани Елена, – отлично подготовилась!

– С кем поведёшься, – пробормотала Елена, чувствуя, как от очередной немудрящей похвалы предательски наливаются рубиновым светом мочки ушей. – Это же любимая песня МельницкогоРебе^[30]. Мне ли не знать?

– Значит, признаёшь?

– Не могу не признать: вы молодцы – в своём роде. Вы сумели сыграть на каких-то древних, изначальных, сидящих в печёнках у людей вещах. Чуть ли не на ностальгии по Францу-Иосифу. Хотя откуда у чехов, словаков по нему ностальгия?! И всё же – именно так! Понимаю – на простых людей вроде Втешечки это подействовало прямо-таки убойно.

– Втешечка вовсе не прост, – обиженно отпарировал Майзель. – Далеко не прост и отнюдь не примитивен! Вы плохо знаете свой народ – впрочем, такая беда преследует не одних только вас, а любую интеллигенцию, неважно, в какой стране!

– Речь не о нас, а о вас, – живо возразила Елена. – Вы сыграли на архетипах, на жажде порядка – любой ценой. А потом подпёрли всё здание вашей антицыганской политикой. Этого вообще нельзя вам простить, даже если всё остальное вы сделали верно!

– Почему же нельзя? – угрюмо поинтересовался Майзель. – Почему нельзя вежливо попросить людей вести себя по-человечески? Почему бы людям не выполнить такую, в общем, немудрящую просьбу? Почему бы не поверить нам – мы действительно обеспечим жильём, пошлём учителей, поможем деньгами? Что в этом такого ужасного? Не бывает прав без обязанностей. Нельзя жить, придерживаясь исключительно милых сердцу обычаев, в обществе, где приняты другие правила, собственно и гарантирующие жизнь общества! Нужно учиться, а не торговать дурью. Не нужно продавать унитаз и водопроводную арматуру из государственной квартиры. И гадить в гостиной тоже не следует. Если люди не понимают таких простых вещей – это не от неумения, а от нежелания понять. А такого нежелания не понимаем, в свою очередь, мы. У них есть община, самоуправление, авторитеты. Мы разговаривали с ними – да, достаточно жёстко. Сразу сказали: бардака не потерпим. Не можете заставить своих людей выполнять правила – пожалуйте вон отсюда. И что же? Сколько из них нашли в себе силы отказаться от «традиции», превращающей целый народ в толпу паразитов?! Как вообще можно считать такое недоразумение традицией?! Это трагедия, а не традиция! Мы готовы были помочь – у нас имелось для этого достаточно средств. Большинство предпочло «традицию». Ну, так пусть с этой «традицией» разбираются теперь французы с канадцами. У нас полно дел поважнее. Не всякая «традиция» неприкосновенна и достойна того,чтобы её холить и лелеять. Некоторым «традициям» место в запасниках этнографических музеев, под броневым стеклом, с доступом по специальным пропускам для исследователей, сдавших экзамен на обращение с демонами! Чем человеческие жертвоприношения отличаются от сати^[31]или клиторидэктомии^[32]?!