Книга Год Дракона, страница 288 – Вадим Давыдов

* * *

Он вошёл в кабинет Ботежа, – один. Люди, как по команде, смолкли и повернулись к нему.

Почти все они видели его впервые. Он таился от них, словно чувствовал, – нет, не стоит. Никогда не говорил с ними. Никогда не снисходил до объяснений или, паче того, оправданий, – sapienti sat^[66]. Он даже никогда по-настоящему не злился на них, – до тех пор, пока не началось у него всё это с Еленой. Но теперь!

Он сел на стул верхом и обвёл их всех взглядом. И никто из них не смог больше секунды выдержать этот взгляд.

Мужчины и женщины. Поколение, заставшее весну. Те, в кого он так верил когда-то. Ещё не Дракон, – всего лишь мальчик, читавший под одеялом Джиласа и Кундеру, Ахматову и Гумилёва, Маркса и Бэкона, Монтеня и Соловьёва, Чапека и Кафку. Те, кто предали его, так и не решившись ни на что настоящее. Те, кто проболтали всё на свете. Те, кто проболтали бы всё, – если бы они с Вацлавом вовремя не отшвырнули их прочь с дороги.

Первым нарушил молчание Ботеж:

– Дракон! Мы не знали. Она не сказала – никому, ничего!

– Ещё бы, – Майзель кивнул. – Зачем? Вы предали её. Как и нас. О чём ей говорить с вами?! Я честно признаюсь, – я тоже не знаю. Я просто хотел посмотреть вам в глаза.

– Ты просто разгневан, – вздохнул, не глядяна Майзеля, Ботеж. – Ты просто любишь её.

– Что вы понимаете в гневе?! – он так сверкнул глазами, – все они непроизвольно вжали головы в плечи. – Что понимаете вы в любви?! Что ещё сказать мне вам, – после всего, что сказала она? Как объяснить, что нет больше мира, что нельзя так дальше, что война уже на пороге?

– Мы не хотим ни с кем воевать.

– А вас не спрашивают, вы! Я это слышал, наверное, тысячу раз. С вами воюют, а вы называете это щекоткой! У вас нет ни сил, ни ума, ни мужества – назвать войну войной, и если уж не воевать самим, то хотя бы признать право сражаться за нами! Вы – болтуны или подонки?! Или и то, и другое одновременно? Когда вы стали такими? Куда делась отвага, выводившая вас на баррикады Будапешта и улицы Праги? Что случилось с вами со всеми?! Или тогда это были не вы?! Вы сами не поехали на демонстрацию против сатрапа. Вы отправили в пасть к нему детей. Наших детей, которым вскружили головы своими россказнями. Конечно, у вас есть дела поважнее. Вам надо обличать меня, рыдать над жертвами израильской военщины, писать пасквили на короля и гадости о королеве. И когда ваша собственная совесть ткнула вас носом в ваше дерьмо, – вместо того, чтобы попытаться осмыслить, вы разозлились. И на меня, как всегда, – по привычке, и на неё, – ведь ваша совесть, в отличие от вас, как раз очень внимательно меня слушала. И всё поняла. И поэтому тоже – она помчалась туда, чтобы спасти их. И нас. И вас. Всех. А вы… Вы, похоже, уже не поймёте.

Майзель умолк, – как будто выключился. Не мог говорить больше. Если с ней что-нибудь случится, я стану настоящим драконом, подумал он. Без неё ничего не имеет смысла! Вся моя жизнь, которую я даже не жил. Работал, как одержимый. Все сделал, чтобы свои и ваши мечты сделать реальностью. Ведь я мечтал о том же, о чем вы сами мечтали! Столько всего натворил, чтобы вы увидели, как нужно, как всё может быть на самом деле! Чтобы людям… И она – поняла. А вы?!

– Дракон, – пересилив себя, Ботеж подошёл и дотронулся до рукава его плаща. – Нам нужно время. Не бывает всё сразу.