Книга Год Дракона, страница 337 – Вадим Давыдов

Всю охрану «бацьки» выстроили на обочине на коленях со скованными за спинами руками. Майзель сел на капот «мерина», оглядел хмурых, помятых мужчин:

– На кого работаем, голуби сизокрылые? Чей заказ?

Ишь ты, как по-русски чешет, усмехнулся украдкой «первый». Из наших жидков, видать, будет.

– Заказ народный, – тихо проговорил он, не поднимая головы, – о вероятных последствиях прямого взгляда Дракона был наслышан. – Да здравствует демократия. Смерть тирану. Ну, короче. У нас тоже гордость имеется. Не пальцем деланые.

– Что-то вы много воли себе взяли, холопы, – прошелестел Майзель. – Народ отказал ему в доверии, но жить ему или умереть, решать не вам, – суду. Ты, холуй, – пока «бацька» шишку держал, ты жопу ему вылизывал, а как кончилась его власть – так сразу нож в спину воткнул?! Что ж ты за мразь!

– Горбатого лепит, гнида, – спокойно заявил Богушек. – Я мент, я чую. Ничего, у меня запоёт. Да не голубем – соловьём.

– Найди мне заказчиков, Гонта. Чтоб ни один не ушёл обиженным. Сделаешь?

– А то.

– Счастье, что Елена с ним не поехала, – лицо Майзеля пошло красными пятнами, а кончик носа побелел, и глаза сверкнули так жутко, – даже у видавшего виды Богушека сердце гулко ухнуло, пропуская удар. – Она бы полезла его защищать. Кто знает, как повернулось бы! Получается, он её с мальчишкой прогнал – и вроде как спас?! А, Гонта?!

И, не дожидаясь ответа, Майзель размашисто зашагал к раскручивающей винты «Афалине». Богушек, посмотрев ему вслед, вынул из кармана отнятый у мёртвого водителя коммуникатор, раскрыл его, нажал несколько кнопок, вгляделся в маленький экран, – и угрожающе встопорщил усы.

Елена сидела на кровати и держала Сонечку за руку. Девочка спала. На шее у неё по-прежнему была фиксирующая повязка, правда, теперь не такая пугающая, как в Степянке. Услышав стремительные шаги Майзеля, Елена обернулась и прошептала сердито:

– Тише, растопался! Она, может быть, десять минут как сама заснула! За трое суток. Ужас какой-то!

– Это ничего, что ты всё ещё говоришь по-русски, дорогая? – улыбнувшись, тоже шёпотом спросил Майзель. – У тебя даже акцент пропал.

– На каком, по-твоему, языке я должна говорить с ребёнком? – переходя на чешский, прошипела Елена. Она поднялась и оттащила его за рукав в сторону, к окну. – Ты даже сейчас не можешь без своих выходок!

– Это защитная реакция, Ёлка. Не сердись. Ты-то как?

– Смертельно устала, но это пустяки, – Елена вымученно улыбнулась.

Майзель долго смотрел в её потемневшие глаза. Потом погладил Елену ладонью по лицу:

– Ёлка.

– Мы ведь никому не отдадим её, правда? – с надеждой заглянула ему в глаза Елена. – Бабушки, дедушки – пусть приезжают, живут здесь, сколько захотят. Ты ведь устроишь это? Дракон?! Я её никому не отдам! Ты не можешь поступить так со мной!

– Она будет с нами, Ёлка. Клянусь.

– О, – Елена испытующе на него посмотрела. – Опять это слово. Спасибо, Драконище.

– Она уже большая совсем.

– Зато обойдёмся без памперсов, – Елена усмехнулась, но лицо её дрожало, и Майзелю опять захотелось разорвать кого-нибудь на части. – Я знаю, всё это будет тебе мешать.

– Замолчи, – сдавленным голосом прервал её Майзель, и громко втянул в себя воздух. – Ты нужна мне. Я не могу без тебя дышать. Ты должна быть со мной. Ради этого я действительно готов на всё. Обещай мне, – ты больше никогда не станешь от меня бегать. Пожалуйста, Елена.