Книга Год Дракона, страница 361 – Вадим Давыдов

– Ты ослепительна, жизнь моя, – произнёс Майзель театральным шёпотом. – Я тебя люблю.

Елена торжествующе улыбнулась и – сияющая – притихла.

Они стояли, взявшись за руки, перед возвышением, на котором находился ребе со своими учениками. Позади них расположились полукругом гости – королевская чета, понтифик и митрополит, Гонта с женой и дочерьми, Сонечка на руках у Квамбинги.

В полной тишине, установившейся в зале синагоги, прозвучал голос Ребе:

– Подойди ко мне, Елена. Я хочу поговорить с тобой.

Пожав тихонько ладонь Майзелю и, высвободив руку из его руки, Елена шагнула к возвышению:

– Да, ребе.

– Скажи мне, Елена. Что значат для тебя евреи?

– Евреи – это те, кто первыми выходят на площадь, вместе с лучшими из народа, среди которого живут, вместе с которым страдают и радуются. Мой любимый – из них. Он еврей, ребе. Его недруги часто говорят, – он еврей, желая оскорбить его, отторгнуть от нас. Они не понимают главного: он часть народа, – как я, как все остальные. Он другой – и он наш. В этом его сила и наша удача. Ведь будучи другим, он сумел разглядеть в нас то, чего мы сами увидеть в себе не могли, как не может человек взглянуть на себя глазами другого человека. Он – та самая приправа, которая придаёт нашему блюду такой восхитительный вкус.

Майзель увидел, как переглянулись раввины: слова Елены расшевелили их, настороженное внимание пропало из глаз, сменившись удивлением.

– И что же значит в твоей жизни этот еврей? – Ребе указал посохом в сторону Майзеля.

– Он – моя жизнь, Ребе.

– Что сделал этот еврей, чтобы стать твоей жизнью, Елена?

– Он столько раз спасал меня, – я давно сбилась со счёта, Ребе. Своей любовью он вымолил у Всевышнего моё счастье, – счастье носить под сердцем его ребёнка. Я верю ему и в него. Я могу говорить долго, Ребе. Я знаю силу слов, я умею нанизывать их одно на другое так, чтобы они завораживали людей. Но я не стану, ребе, – в этом нет нужды. Я просто еголюблю. Хотя это ещё не всё. Далеко не всё.

– Что же ещё? – Ребе подался вперёд, словно зная, какие слова произнесёт Елена сейчас, и не желая упустить ни единого звука.

– Я – это всего лишь я, ребе. А есть кое-что поважнее. Это – мой народ и народы, живущие рядом, бок о бок с нами. Все они разные, у каждого – свой язык, и каждый молится по-своему. Ещё буквально вчера всё было отвратительно, скверно: мы маршировали прямо во тьму, туда, где высшая доблесть – убить и выгнать соседа, а высшая ценность – убогая, провинциальная и фальшивая самостийность. Но пришёл Дракон и привёл с собой Императора Вселенной, и произошло настоящее чудо: мы начали думать, и, задумавшись, научились понимать и прощать. И сегодня – всё по-иному: вот, мы пришли и встали рядом – плечо к плечу, чтобы сражаться и победить. Они готовы умереть за нас, а мы – за них. Мы больше не боимся быть великой державой, понимая: держава – это честность. И честь. Один за всех, и все за одного. Мы – держава, наполненная смыслом, нерушимый союз свободных наций. Союз народов, скреплённый Словом и Делом, прочный струящейся под ним кровью, союз, заключённый ради будущего всего человечества, – у нас не было и не могло быть иного выхода. Дракон взял и сдул с нас – со всех! – мусор, и мы – поняли. Осознали. И теперь мы знаем о нашем предназначении, мы верим в него, мы сами творим нашу судьбу, и рок больше не довлеет над нами: Дракон – за нас, а мы – за него. Возможно, это случилось бы когда-нибудь и без Дракона, но тогда значит – и без меня. А так – я жива и сумею ему помочь. Сделать всё и больше, чем всё, чтобы эта симфония звучала вечно. И вместе – мы победим. Обязательно победим, потому что я его люблю.