Книга Год Дракона, страница 357 – Вадим Давыдов

Президент замахал руками, как мельница, и советник поспешно нажал на кнопку остановки.

– Это сумасшествие, – простонал президент. – Чего он добивается?!

– Я думаю, мы услышим это от него самого, – предположил советник. – Его величество, по-моему, вообще не в курсе существования дипломатического протокола и понятия не имеет, что такое иносказание или эвфемизм. Я включаю, сэр?

Президент сердито махнул рукой и опрокинул в себя стакан воды.

Экран ожил.

– Вы ненавидите жизнь и труд, мечтая поскорее перебраться в свой рай для бездельников, блудодеев и наркоманов. Мы работаем день и ночь, пытаясь обустроить наш мир для удобной, достойной, свободной жизни, а вы ненавидите нас за это, прикрываясь лживыми бреднями о каком-то несуществующем духе, который всё устроит, стоит лишь помолиться и принести ему в жертву наши тела и дела. Да, мы совершаем ошибки – но это ошибки созидания, творчества и познания. Именно поэтому вы впадаете в панику и неистовство: разглядывая в лупу вросший ноготь на нашем мизинце, вы орёте – «Зараза!», и пытаетесь под шумок перерезать нам горло ножом. А что вы творите с вашими собственными детьми?! Учить ребёнка – великий и сложный труд, а вы – не умеете, и не хотите учиться. Всё, чему вы способны их научить – ненависть. Что вы читаете им перед сном, кроме сказок о вашем пророке?!

– Но это же война! – рявкнул президент и хлопнул ладонью по столу.

– Совершенно верно, сэр, – Ларкин ещё глубже втянул голову в плечи. – Вы сейчас там ещё кое-что услышите, в третьей, так сказать, части. Его величество откровенен до самой последней степени. Знаете, очень трудно взаимодействовать с такими, – кайзер, по-моему, не знает, как ведут себя политики, – пожаловался он. – Боюсь, у нас совсем немного времени. Как утверждает его эмиссар, через двадцать часов запись выступления появится в открытом доступе.

– Да они с ума сошли! – вскинулся президент. – Ладно, давайте, крутите дальше. Надо же дослушать. Проклятье, с этими славянами сплошные проблемы! О, Господи. Да крутите же!

Вацлав произносил текст без всяких шпаргалок, – это чувствовалось. Взгляд короля упирался прямо в зрителя:

– Вы, с вашим дикарским презрением к любому знанию, кроме «святого», вечно копошащиеся на одномместе, роющиеся в остатках не вами созданного, и есть блестящее доказательство очевидного: природа ищет пути к совершенству вслепую, и вы – ошибка поиска, тупиковая ветвь. Пятьсот лет назад мы были точно, как вы – говорящими дикарями, пытающимися превратить свинец в золото, переливая его из сосуда в сосуд, и сжигая женщин, вся вина которых состояла лишь в их красоте. Нас держала за горло костлявая рука голода, а наш бедный разум, отравленный ядом спорыньи, рождал сонмы чудовищ. У нас не было живого примера, никто не мог нам помочь – мы выбрались из зловонного колодца сами, раздирая в кровь руки и колени, падая и поднимаясь снова. А вы и на протянутую вам руку не желаете опереться, всё время пытаясь вцепиться в неё зубами. – Президент сидел, сжав пальцами виски, и, похоже, не решался взглянуть на экран. – Даже наша церковь, утратив над нами безраздельную власть, сумела задуматься и обрести себя вновь на путях перемен. А вы не хотите, – вы только слащаво улыбаетесь на переговорах, с вожделением глядя на наши непонятные, и потому волшебные для вас инструменты, мечтая завладеть ими, – даже не задумываясь о том, что будете делать, когда сломаете их или когда иссякнут батарейки!