Книга Год Дракона, страница 355 – Вадим Давыдов

– Почему ты мне ничего не рассказывал?

– Я не знал, что это важно, Ребе. Если бы я знал!

– Спасибо тебе, реб Пинхас.

– За что?

– Ты помог мне. Спасибо.

– Ох, Ребе!

– Ничего, ничего. Иди с миром, реб Пинхас.

И ребе улыбнулся.

Он не был бы ребе, если бы не нашёл решения. Было уже утро четверга, и его хасиды собрались на молитву. Когда она завершилась, Ребе велел трём старшим своимученикам остаться, а всем прочим удалиться.

Они назывались учениками, но сами давно стали учителями и наставниками. Учёные, комментаторы священных текстов, они по праву пользовались почтением и уважением единоверцев. Мужья и отцы семейств, высокие, статные, со светлыми, одухотворёнными лицами, какие бывают лишь у людей, действительно чистых помыслами и сердцем. Не равные ребе, конечно, – пока. Кому-то из них должен был перейти по наследству знаменитый посох. Они знали: именно среди них будет выбран следующий ребе, но между ними не было зависти и интриг, – служение Торе^[88]и учение Торы было главным смыслом и радостью их жизни. И вдруг услышали они такое, от чего мороз пробежал у них по коже.

Сев перед ними и поставив посох между колен, Ребе проговорил, глядя на них своими удивительно молодыми, сверкающими глазами:

– Слушайте меня, рабойним^[89]. Однажды случилось во времена Царей в Эрец Исроэл, – олень прибился к стаду овец. Увидев это, хозяин отары приказал пастухам особенно заботиться об этом олене. Спросили пастухи, удивлённые этим: к чему заботится нам об олене, что толку в нем, не овца он, нет от него пользы и быть не может? И ответил хозяин: овцы мои знают только одно стадо, а перед этим оленем весь мир, и он может выбирать. Он выбрал моё стадо, и потому в особой заботе нуждается он.

Ребе помолчал, оглядев все ещё недоумевающие лица учеников. И, кивнув, заговорил снова:

– Завтра утром, после молитвы, я буду разговаривать здесь с женщиной. С христианкой. Слушайте её речь, рабойним. Забудьте всё, чему учились вы столько десятилетий. Все забудьте, – от первой до последней буквы. Нет ни Мишны^[90], ни Гемары^[91], ни Писаний, ни Пророков. Нет Торы, – только дух её пусть витает над вами, рабойним. Слушайте эту женщину – и слушайте свои души: вы должны будете вслух повторить мне то, что скажут вам они. Идите сейчас в микву^[92], а потом – мы вместе будем молиться, чтобы Всевышний послал нам мудрость, разум и милосердие, чтобы Шехина^[93]была завтра с нами, чтобы решение, которое мы завтра примем, было во славу Его Святого Имени. Идите, я жду вас, рабойним.

– И что нам теперь, по-вашему, делать? – президент Соединённых Штатов выслушал доклад и распрощался с послом в Короне. – Давайте, Тимоти, выкладывайте ваши соображения!

– Э-э, сэр, – протянул Тимоти Ларкин, советник президента по национальной безопасности. – Я просил вас принять меня по другому, несколько более значительному поводу.

– А подождать это не может?!

– Думаю, нет, сэр. Но, собственно, если вы хотите услышать моё мнение, то…

– Очень хочу, Тимоти, – елейным голосом прервал советника президент и улыбнулся своей ослепительной инаугурационной улыбкой.

– Видите ли, сэр, – советник набрал в грудь побольше воздуха. – Мне, например, совершенно ясно, что отношения Короны с русскими после этого кризиса вышли на беспрецедентный уровень. И в среднесрочной перспективе вбить между ними клин вряд ли кому-нибудь удастся. В настоящий момент Вацлав имеет такой кредит доверия, о каком любой нормальный политик может только мечтать, – причём, как у себя в Короне, так и в России. Если русские руководители не хотят немедленно вылететь из Кремля, им ничего не остаётся, как разворачивать сотрудничество с Короной по всем направлениям. Монархические настроения в России лучше возглавить, чем пытаться им противодействовать.