Книга Искательница бед и приключений, страница 76 – Варвара Корсарова

Но, видимо, не все заслуживают подобного отношения.

Я выбросила чепуху из головы и начала готовиться ко сну.

Дело это требовало сноровки. Палатки в ущелье мы с собой не взяли, решили обойтись одеялами. Ночью будет прохладно. Поэтому я выбрала место недалеко от костра, на возвышении, подальше от кустов. Расчистила его от камней, внимательно осмотрела – нет ли поблизости кого-нибудь ползающего. Скорпионы в ущелье нам пока не попадались, но кто знает.

Вокруг уложила веревку из овечьей шерсти. Многие насекомые и змеи опасаются переползать через подобное препятствие – их отпугивает запах овец, да и ворсинки мешают. Не стопроцентная защита, но сойдет.

Постелила коврик, свернула запасное одеяло и устроила из него подушку.

– Вижу, город тебя не испортил и ты не забыла уроков пустоши, – сказал Аджиб, наблюдая за моими приготовлениями. – Рада вернуться домой, Джа-Му?

– Не сказать, что рада.

– Ты выглядишь иначе, чем несколько дней назад, в Хефате. Лицо налилось красками. Глаза заблестели. Спина распрямилась. Ты ожила.

– Надо же, – буркнула я, потому что была не в настроении вести пустую беседу.

Аджиб зевнул и потянулся.

– Дома всегда хорошо, – философски заметил он и вытянулся на лежанке. – Даже если твой дом – пески и камни.

– Дом там, где ты чувствуешь себя безопасно, – возразила я. – Прости, но это не про пустоши Афара. И не про ущелье с его чертовщиной.

– Одним людям нужно укрытие и безопасность, а другимнужно всегда бороться, двигаться и искать. Мы с тобой такие, Джа-Му. И профессор такой же. Когда-нибудь мы найдем место, где захотим отдохнуть, прежде чем отправиться в новое путешествие. И когда-нибудь мы пожелаем остаться в этом месте навсегда. С кем-то еще. Но всему свое время, Джа-Му. Не нужно торопиться устать.

– Оставь свое красноречие для туристов, – посоветовала я раздраженно. – Уж я-то знаю, что за нашей афарской философией прячутся обыкновенная лень, страх скуки и нежелание нести ответственность.

Аджиб ухмыльнулся, но совету внял и заговорил как нормальный человек:

– А все-таки интересно, что мы найдем в ущелье. Я с детства слышал сказки о затерянном городе и святилище.

– И я слышала.

– Но ведь тебе хочется, чтобы они оказались правдой, и ты стала первой, кто эту правду узнает? А если мы ничего не найдем, тебе захочется вернуться, чтобы искать дальше. Уж себе-то не ври, Джемма.

Я притворилась, что уже уснула. Уткнулась лицом в импровизированную подушку, но уши рассказывали мне обо всем, что происходило вокруг.

Вот Иверс поднялся и отошел от лежанки Эвиты. Не спеша обошел лагерь и задержался возле меня.

Я затаила дыхание. Куда он смотрит? Наблюдает, как я сплю? Я слышала его мерное дыхание и чувствовал его присутствие.

Потом шаги удалились. Иверс тихо обменялся парой слов с Озией, который вызвался нести первое дежурство у костра. Затем отошел к себе, зашуршали камни – Иверс расположился на лежанке. Аджиб уже похрапывал во всю. Бормотал ручей, потрескивали ветки в костре.

Я открыла глаза. В ущелье было темно, отблески умирающего костра плясали на каменных стенах. Устав сидеть без дела, Озия порылся в вещевом мешке, достал бумагу и фонарик, оглянулся на спящего Иверса, бесшумно отошел к стене и продолжил зарисовывать петроглифы, подсвечивая их зажатым в зубах фонариком. Как бы не ушел далеко от лагеря, забыв обо всем, кроме науки! С Озии станется.