Книга Кузнец, страница 203 – С. И. Вендел

Обняв её за талию, Хакон повёл её к краю зала, где они вместе принимали поздравления. Мэр Догерти подошёл с несколькими из своих многочисленных внуков, дружески потрепал её по руке, затем — Хакона. Капитан Аодан и Хью, под руку и оба изрядно навеселе, — теперь им было плевать, что все видят их вместе, хотя годы они скрывали свой роман, — хлопали Хакона по плечам. Сорча расцеловала их в щёки, а Орек почтительно склонился над их руками. Коннор отвесил церемонный поклон, барон Морро обменялся с каждым парой слов, а барон Бургонь, смеясь, рассказывал шутку, расплёскивая вино из переполненного кубка.

Последним к ним подошёл Алларион — казалось, фэйри просто материализовался из толпы. Его плащ был откинут назад, открывая искусно украшенные доспехи цвета полночи. Он низко поклонился, и на его лице играло выражение, которое для него было пределом веселья — если можно было так назвать лёгкую улыбку, едва тронувшую губы, и чуть менее нахмуренные, чем обычно, брови.

— Миледи, милорд, — произнёс он. — Ваша победа принесла добрые вести.

— Это первая и последняя битва, которую я надеюсь увидеть, — ответила Эйслинн.

— Что и делает вас правительницей мудрее многих. Приятно будет поселиться в землях, где правят законы и сострадание, а не жажда крови.

Он загадочно улыбнулся, будто знал, что лишь подогревает любопытство Эйслинн. О дворе фэйри в Фаллорианеизвестно так мало, а присутствие Аллариона в Дундуране лишь множило вопросы.

Ещё страннее было то, что Алларион повернулся к Хакону и сказал:

— Ты помнишь своё обещание.

— Помню, — ответил Хакон с необычной серьёзностью.

Довольный, Алларион вновь склонился и растворился в толпе так же внезапно, как и появился.

Эйслинн повернулась к своему полукровке:

— Что ты пообещал?

— Пока ничего. Но… — Хакон скорчил гримасу. — Я обещал ему одно обещание в обмен на сегодняшнюю помощь.

— Хм. Он говорил, что будет сражаться как вассал Дарроуленда безо всяких обещаний.

— Что ж, — Хакон притянул её ближе, наклонясь, чтобы прошептать: — Фэйри остаётся верен репутации своего народа. Не терзай себя. Что бы он ни попросил, уверен — ничего дурного.

Эйслинн неопределённо хмыкнула:

— Ты мог пообещать ему, но я — нет. Мы разрешим ему остаться… в рамках закона.

Хакон усмехнулся:

— Как скажешь, миледи.

Она ответила тёплой улыбкой, взгляд скользя по знакомым чертам его лица. Судьба, ей никогда не наскучит любоваться им. Усталость дня отпечаталась в морщинках у его глаз, но он стоял прямо, плечи расправлены, и не отходил ни на шаг. Надо будет подарить ему ещё пару золотых колец для ушей — если они знак заслуг, то он их определённо заслужил.

Его рука накрыла её ладонь, лежавшую на его руке. Когда она встретилась с ним взглядом, то поняла: он принял её молчание за тревогу.

Что-то тяготило его весь день, и теперь, казалось, он наконец готов был этим поделиться. Она наблюдала, как дрогнул его кадык, и терпеливо ждала, пока он подберёт нужные слова.

— Я напугал тебя сегодня?

Эйслинн прижалась лбом к его руке:

— Да.

Он напрягся под её прикосновением, и она поспешила объяснить:

— Я не знала, что ты можешь поддаться ярости берсерка. Никогда не видела ничего подобного.

— Я и сам не знал, что способен на это, — признался Хакон. — Но когда ты упала…

— Ты был великолепен. О тебе уже слагают легенды.